– Что я думаю?
– О письме.
Он внимательно прочел письмо. Пожал плечами:
– Сказано все достаточно определенно. Но что она подразумевала под «странными привычками»?
– Да я не про содержание, – сказала она. – Про почерк. Посмотри на открытку.
– Да, немного отличается, – признал он. – Может, она ее писала положив на колено или в состоянии волнения; в сущности, почерк тот же самый.
– Твой приятель Дохлая Крыса сможет сказать точно?
– Дендрет?
Голова у него внезапно дернулась, словно он пытался увидеть что-то у себя за плечом; на лице появилось испуганное выражение.
– Эй, с тобой все в порядке?
– Что?
Алекс присела на ручку кресла и поежилась.
– Думаю, можно закрыть окно. И так и так – никакой разницы.
– Никакой разницы?
Она приложила руку к его лбу – он был влажным и холодным.
– Может, приляжешь?
Он тупо смотрел куда-то вдаль, поверх стакана с виски, и молчал. Алекс вышла налить кофе. Когда она вернулась, Мейн сидел точно в такой же позе. Запах в комнате был ужасающим.
Она снова присела рядом с ним на подлокотник и увидела, что лицо его все еще залито потом.
– Нам лучше расположиться на кухне – там куда приятнее. – Она посмотрела на него, не уверенная, что он слышит, и снова приложила руку к его лбу: на мгновение она с ужасом подумала, уж не хватил ли его удар.
– Я здесь чужой, – внезапно сказал он. – Я тут не нужен.