— Если мы доберемся до них прежде, чем на них нападет что-нибудь здоровенное.
— Мы?
Мелисса слегка приоткрыла один глаз.
— Ну да, я, ты и Летун.
Джессика вовремя спохватилась и постаралась не выдать своих чувств.
— Ну да, тебе придется лететь вместе с нами.
— Это ты правильно заметила, Джесси. Мне это совсем не по душе, но все затевалось ради того, чтобы дать мне побыть немного рядом с Энджи.
А добраться до нее пешком я вряд ли смогу. — Мелисса развела руками. — Слушай, Джессика, прекрати психовать. Я не собираюсь врываться в голову твоего дружка и наполнять ее своими извращенными мыслями.
— Я и не говорила, что ты…
— Зато подумала. И не пытайся меня убедить, что тот укол тревоги ты почувствовала из-за того, что тебе нужно к зубному.
Джессика покачала головой.
— Ну, видишь ли, просто Джонатан говорил мне…
— Я догадываюсь, что он тебе говорил, Джессика. Я же чую его жалость ко мне. Я прекрасно знаю отношение всех вас, я его ощущаю, сечешь? И чем больше вы трясетесь насчет того, как бы не задеть меня, тем лучше я все это чувствую. Вообще-то, честно говоря, я бы предпочла вообще этого не знать, так что… лучше бы вы… прекратили! — Последнее слово прозвенело в тишине и оборвалось, не оставив после себя эха — здесь, на равнине, звуку неоткуда было отразиться. Мелисса вздохнула и покачала головой.
— Извини, я… — начала было Джессика.
— Ладно, все, — перебила ее телепатка, резко взмахнув рукой. — Ты меня тоже извини. Я вовсе не хотела плакаться на жизнь, просто подумала, может, тебе для разнообразия захочется узнать, что обо всем этом думаю я.
Джессика поежилась; в голове крутились десятки разнообразнейших извинений и сочувственных слов. Но, разумеется, это было совсем не то, что требовалось Мелиссе, и Джессика постаралась усилием воли выкинуть из головы всякое сопереживание.
Чтобы отвлечься, она стала думать о полете — о том, как в момент прикосновения Джонатана тело становится невесомым, и как они парят в воздухе над улицами Биксби, и какое удовольствие доставляет точно рассчитанный прыжок, и как пустыня проплывает под ногами…
Вскоре она уже представляла все это как наяву. Яркие, четкие картины смыли горькое послевкусие спора, и Джессика, поддавшись порыву, протянула руку, слегка коснувшись запястья телепатки.
Сначала ничего не произошло, однако Мелисса не спешила убирать руку. Джессика чувствовала, как она с трудом преодолевает желание избежать любого физического контакта, борется с рефлексами, выработанными за годы одиночества. А потом их разумы соприкоснулись.
Образы и чувства Джессики захлестнули Мелиссу с головой, наполнив ее пронзительным восторгом стремительного полета над бесплодными землями, кустами и песком, над равниной, изъеденной солью… От всех этих видений, которыми поделилась с ней Джессика, у Мелиссы перехватило дыхание.