Прежде чем она смогла ответить на его поцелуй, прежде чем успела удержать его, как подсказывало ей ее тело, он отстранился. Рука ее непроизвольно потянулась к нему. Катарина поспешно отдернула ее и сложила руки поверх подола ночной рубашки. Должна ли она даже здесь соблюдать подобающий принцессе этикет?
Артур закашлялся. Он сгибался от кашля пополам, прижимая ко рту кулак. Его худое тело содрогалось.
Она вылезла из постели и принесла со стола кубок с вином. Вернувшись, она села рядом с ним и коснулась его руки, предлагая отпить. Кожа его была холодной, влажной, как английская зима, посреди которой она очутилась.
— О боже, — прошептала она. Что уготовил ей Господь? — Я пошлю за лекарем, — сказала она по-латыни.
Артур помотал головой:
— Пустяки. Пройдет. Всегда проходит. — Он отхлебнул вина, громко глотая, словно у него сжалось горло.
Но всякий раз, как она видела его, он был такой же бледный и слабый. Это не пройдет.
Если бы только они смогли иметь ребенка, если бы только он прожил достаточно долго, чтобы они смогли завести ребенка, сына, нового престолонаследника, ее положение в этой стране было бы обеспечено.
Вино, видимо, придало ему сил. Она коснулась его щеки. Он поднял глаза. Она надеялась увидеть в них огонь, желание под стать ее собственному. Надеялась, что он ответит на ее прикосновение. Но увидела лишь усталость от дневной суеты. Он был ребенком, который вот-вот уснет.
А она была испанской принцессой, не обученной соблазнять мужчин.
Он отдал ей кубок. Потом со вздохом откинулся на подушки. В следующее мгновение он уже спал.
Катарина отнесла кубок на стол. В комнате было холодно. В этой стране во всех комнатах холодно. Тем не менее в этот миг, когда кожа ее горела, плиты пола приятно холодили ее босые ноги.
Она опустилась на колени рядом с кроватью, крепко сжала руки и начала молиться.
Перед нею разворачивалось очередное пиршество. Король Генрих демонстрировал свое богатство при помощи рассчитанного набора блюд, музыки и увеселений. Хотя и в политике, и в финансах его королевству предстояли сплошные сложности, он должен был производить впечатление успешного монарха.
Катарина не танцевала, хотя музыканты играли павану. Она сидела за столом, возле своего супруга, наблюдая. Супруга лишь по названию. Он ни разу не вошел в ее спальню. Ни разу не призвал ее к себе. Но внешние приличия должны быть соблюдены.
Он ссутулился в кресле, облокотившись о резной деревянный подлокотник, сжимая обеими руками кубок с вином. Он стал еще более бледным, еще более слабым, если только это было возможно. Неужели никто больше этого не видит?
Она дотронулась до подлокотника его кресла.
— Мой господин, вы наелись? Может быть, я велю подать еще еды?
Он мотнул головой и отмахнулся от нее. Это противоестественно — так обращаться с женой. Ему грозит опасность не исполнить свой долг принца и христианского мужа.
ebooksa