К исходу вторых суток заключения двери камеры приоткрылись, впуская неожиданного посетителя. Герцог Паоло ройл Анжер, глава Оранжевого Дома. Я подвинулся на постели, предлагая посетителю сесть, но он присаживаться не стал. Осмотрев с брезгливым выражением лица мою камеру, он остановил взгляд на мониторе на стене, там как раз в очень замедленном режиме прокручивался космический бой.
– Неужели действительно интересно? – удивился старый герцог, указывая на экран.
– Конечно. Это разгром флота Вирхо в скоплении Айсар. Заключительная фаза боя. Сражение уже проиграно, единицы уцелевших кораблей исеек пытаются спастись, но мало кому это удается. На дальнем плане погибает «Уукреш» – могучие щиты кэриера уже сбиты, практически все фрегаты корабля-матки уничтожены, враг добивает поверженного гиганта. И вот, смотрите, командующий флотом адмирал Огессс Туск бросает на спасение «Уукреша» свои последние сохранившиеся силы – четыре линкора, на одном из которых находится он сам. Зачем? Адмирал не может не понимать, что атака безнадежна и что все линкоры погибнут. Он вполне может спасти четыре очень ценных линкора, но откровенно жертвует ими в попытке спасти «Уукреш». Согласитесь, странно! Боевая ценность кэриера примерно и соответствует четырем-пяти линкорам, но это в неповрежденном виде и с полным набором фрегатов. Тут же имеется горящий остов корабля-матки, не представляющий и половины своей ценности, да и чинить его Исеекам негде – все их верфи заняты другой работой. Вот, смотрите, враги полностью переключили внимание на прибывшие линкоры, и «Уукреш» выходит из боя, спасаясь просто в самый последний момент. Через несколько минут линкоры будут уничтожены один за другим, флот Вирхо – главная ударная сила Роя – практически перестанет существовать. Представьте себя на месте адмирала исеек. Что могло находиться столь ценного на «Уукреше», ради чего адмирал пожертвовал своими лучшими кораблями и даже своей жизнью? Ваши мысли, герцог?
Глава Оранжевого Дома задумчиво почесал свой орлиный нос:
– Разве что родной сын и наследник… Но исееки насекомые, у них вроде нет прямого родства.
– Да, вы правы, герцог. У них общие кладки яиц и скрещивание трех полов, они не знают своих детей. Так что вариант с наследником отпадает. Но что именно находилось на кэриере, я не знаю… Однако, герцог, вы ведь не за тем пришли, чтобы выслушивать мои предположения. Что-то изменилось в моем положении?
– Да, можно и так сказать. Полчаса назад я был у Императора. Момент, правда, оказался не слишком подходящим… хотя это как посмотреть. Всем было сильно не до тебя, весь двор стоял на ушах – случился прорыв чужих в четырнадцатом секторе, противник захватил слабоохраняемый варп-маяк и отрезал три удаленных союзных нам королевства от общей транспортной сети. Красный Дом планирует контратаку объединенными силами четырнадцатого и тринадцатого секторов. Спейс-маршал Империи уже поддержал эту идею и обещал поддержку. Сейчас военные засели и совещаются, Император тоже с ними. Когда я сунулся с твоими бумагами, Август подписал вообще не глядя, лишь бы поскорее от меня избавиться и вернуться к более важным делам. Но про тебя Император все же сказал такую фразу: «Этот хоть делает что-то полезное, в отличие от большинства других принцев. Выпусти его, пусть искупит свою вину в боях».
– Моему флоту лететь в четырнадцатый сектор и участвовать в атаке? – уточнил я.
– Нет, об этом речи не шло. Да и как ты это смог бы осуществить? Боевым кораблям Великих Домов запрещено появляться в Ядре Империи, а другого пути, кроме как через Ядро из Восьмого Сектора в Четырнадцатый, и не существует. И даже если вдруг Император даст добро на проход твоего флота, Красный Дом воспримет появление кораблей Оранжевого Дома на подконтрольной им территории как агрессию и объявление войны. Просто тебе рекомендовано поскорее убраться из Ядра, возвращаться к флоту и заниматься своими делами. По поводу же слов Августа «искупить в бою» не воспринимай дословно. Но если подвернется случай совершить что-то заметное в глазах Императора, не упускай такой шанс. Например, постарайся решить проблему Звездного братства. Оранжевому Дому до сих пор ставят в вину потерю этих территорий. Хорошо бы вызнать у захваченного в плен капитана код для варп-маяка пиратов. Не знаю уж каким способом, да и знать не хочу, но вызнай эту информацию. И тогда уже объявим общий сбор и нагрянем к пиратам в гости всеми силами Оранжевого Дома!
– Моего телохранителя тоже выпустили? – на всякий случай уточнил я, когда мы с Паоло ройл Анжером уже шли по тюремному коридору на выход. Герцог подтвердил:
– Я же сказал, Император все подписал, даже особо не разбираясь. Хамелеона уже должны выпустить, я велел доставить его к моему флайеру. Так что забирай своего слугу, скорее вместе с ним возвращайся на свою яхту и уходи в Восьмой Сектор – там вас уже никто не достанет. И без особой нужды крайне не рекомендую возвращаться в системы Ядра. Зеленый Дом, когда прознает о случившемся, наверняка подаст апелляцию на твое освобождение, и тебя могут повторно арестовать. Второй раз вытащить тебя может оказаться гораздо сложнее.
Я поблагодарил герцога за помощь и хотел уточнить всякие детали насчет своего освобождения, но старик неожиданно приложил палец к губам, мол, не стоит обсуждать при лишних ушах. Но возле дверей охраны глава Оранжевого Дома неожиданно остановился и проговорил достаточно нарочито четко и громко, явно желая, чтобы его слова оказались услышаны всеми установленными поблизости микрофонами.
– На совещании у Императора я обещал помочь тебе с кораблями. И хотя моя помощь тогда не потребовалась, своего обещания я не забыл. Мой управляющий недавно закупал новые корабли для охраны столицы Оранжевого Дома – десять фрегатов и пять эсминцев, все сейчас находится в упакованном виде на транспортном корабле тут, в Тронном Мире. Экипажей к боевым кораблям, правда, пока нет, но, думаю, ты найдешь людей. Кронпринц Георг, бери себе все эти боевые корабли как помощь от Оранжевого Дома, и транспортник тоже оставь себе. И пусть и не крейсера в этот раз, но такой подарок тебе тоже пригодится.
Вот ведь хитрый черт! Я даже не знал, радоваться такому подарку или, наоборот, негодовать. Три тяжелых крейсера типа «Катана» стоили двести десять миллионов кредитов, я внес из своих денег аванс тридцать процентов, остальное в присутствии Императора пообещал оплатить глава Оранжевого Дома. И хотя недостающую сумму внес тогда Император лично, обещание герцога, которое он, по его словам, «не забыл», составляло сто пятьдесят миллионов кредитов. А вовсе не три с половиной миллиона или четыре в лучшем случае, сколько стоили предлагаемые мне фрегаты. Какой-то слишком уж неравный обмен получился.
Однако возмущаться и спорить я не стал, с поклоном поблагодарив главу Оранжевого Дома. Перед нами открыли металлические двери, и я увидел Попори-де-Качу. Выглядел хамелеон, мягко говоря, неважно – многочисленные следы ожогов на мягкой коже, глубоко врезавшийся в горло рубец от ошейника или удавки, синяки и ссадины по всему телу. Моего телохранителя, очевидно, пытали, стремясь выбить из него нужные показания. Увиденная картинка шокировала стоящего рядом со мной герцога.
– Они не имели права так обращаться с доверенным лицом кронпринца! Я этого не оставлю безнаказанным и подам жалобу на рассмотрение!
– Обязательно подавайте жалобу, герцог. Вот только мы с моим телохранителем к моменту ее рассмотрения постараемся все же оказаться как можно дальше.
Я подошел к Попори-де-Каче и обнял его. Хамелеон заметно вздрогнул – видимо, для его израненного тела мое прикосновение оказалось весьма болезненным. Однако Попори-де-Кача поднял голову, свел оба глаза на мне и проговорил растроганно:
– Мой принц! Я всегда верил, что вы меня не бросите!
– Да разве мог я оставить тебя в руках этих живодеров?! И где бы я нашел второго такого телохранителя – настолько умелого, верного и готового терпеть все мои выходки и капризы?