– Р-рр!!!
Увы, но живое полотно не оценило стараний рыжебородого художника, принявшись столь энергично дергаться, что крепкие ремни-вязки начали отчетливо трещать. К счастью, капелька эфира и чистый носовой платок помогли унять бешеный гвардейский напор.
– Пожалел?..
Согласно кивнув в ответ на едва слышный шепот, Александр принял от напарника кое-как почищенный водительский полушубок. Поправил шапку, переложил револьвер в карман и прислушался. Тихо? Вот и хорошо.
– Ч-черт, городовой у машины стоит!
Переглянувшись с Григорием, князь приготовился израсходовать еще пару особых патронов. Или – служивого, если его бдительность перевесит его же удачу. Беззвучно распахнулась массивная дверь, выпуская позднего посетителя на морозную улицу, и промозглый ветер тут же закружил вокруг него стайку редких снежинок, попытаясь проникнуть под роскошную шубу с бобровым воротником…
– Ко мне!..
Резко взбодрившийся постовой моментом оценил представительный облик полуночного гостя великокняжеского семейства, сделал пяток шагов навстречу и отточенным за годы практики движением кинул руку к черной шапке.
– Городовой Орешкин!
Внимательно осмотрев бравого служителя порядка, и с особенной ревностью оценив роскошные (и слегка заиндевевшие от дыхания) усы, господин небрежно представился:
– Статский советник фон Скрудж-Макдаков.
Мимо полицейского чина и его высокопоставленного собеседника с самым деловым видом проскользнула фигура второго позднего гостя, отягощенная пухлым саквояжем в правой руке и большой матерчатой сумкой в левой. Достигла фургона, закинула свою ношу на переднее сиденье – и тут же начала возиться у капота, оживляя механическую телегу.
– Почему один? Где остальные?
– Не могу знать, ваше сиятельство!
Тревожно поглядев вдоль набережной, штатский генерал недоверчиво уточнил:
– А особые инструкции касательно нынешнего мероприятия доводили? Нет?!
Свирепо покривив губы, нежданное начальство пробормотало что-то о выговоре кое-кому по служебной линии. За разгильдяйство!
– Скажи-ка, братец. У тебя тут все спокойно? Никого подозрительного не замечал?
– Никак нет, ваше превосходительство!
Прогиб ушлого городового, заменившего положенное «высокоблагородие» на более статусное обращение, был засчитан.