– Вот так и знал!!!
Кое-как распихав добычу по трем большим бронекейсам, и спустив их в темный провал надежного тайника, способного выдержать не только поверхностный осмотр, но и обыск средний силы (в смысле, без полной разборки еще вполне крепкого сарая), Гриша не удержался и фыркнул.
– Я слышал, кое-кого вообще Шунечкой называли.
– Да это когда было?!
Непроизвольно скривившись, князь признал: один-один. Вот бывают же такие девицы, которых хлебом не корми, дай только изуродовать любовнику его вполне нормальное имя!
– Кстати, в газетах врут, что некий господин был неоднократно замечен в обществе популярной артистки и дамы полусвета Каролин Отеро? На фотокарточках эта особа весьма хороша… А как она в жизни?
– Еще лучше. Ты бы знал, как естественно у нее получаются случайные встречи! Просто прелесть!.. Впрочем, вскоре тебе наверняка представится возможность лично оценить
Натягивая на себя пованивающий чем-то кисловатым извозчицкий тулуп, Григорий вздохнул: этак можно вовсе потерять веру в чистые человеческие чувства! Ладно бы разные кокетки знакомились просто из любви к деньгам или положению возможного любовника. Но флиртовать с очередной «прекрасной незнакомкой», зная, что та с вероятностью в сто процентов работает на какую-нибудь разведку (а то и несколько разом), одновременно отслеживая все, чем тебя угощают, на предмет возможной отравы?.. Скрывать отвращение и брезгливость, искать в словах и вопросах очередной великосветской пассии двойной-тройной смысл – и в ответ вроде как случайно проговариваться, скупо разбрасывая крошки важных, интересных и насквозь лживых сведений? Брр!!! Разговор увял сам по себе, а через десять минут два подгулявших возчика бесследно растворились в зыбких тенях питерских подворотен…
Светское общество было взбудоражено пикантной историей о том, как некие дерзкие преступники избавили великую княгиню Марию Павловну от тяжести фамильных драгоценностей – попутно расстреляв бутылки с коллекционным вином в погребах Владимирского дворца и обесчестив служанок-камеристок. Кхм!.. Также не утихали слухи о лужах крови и десятке жестоко зарезанных лакеев, тела которых вывезли под покровом ночи в сторону ближайшего кладбища; еще тихонечко шептались и о совсем уж чудовищном преступлении, в виде посягательства на честь ее императорского высочества… Хотя какой-то из недоброжелателей великокняжеской семьи уже запустил сплетню о том, что бедные грабители с большим трудом смогли отбиться от приставаний развратной немки-лютеранки. Мер-рзавцы!!! В любом случае, высший свет империи неподдельно сочувствовал обворованной и униженной герцогине Мекленбург-Шверинской – потому что случившееся с ней было натуральным покушением на сами основы миропорядка Российской империи. А такое прощать никому нельзя!..
– Князь Владимир Барятинский, с супругой и дочерьми!..
– Рад вас видеть князь. Княгиня, вы обворожительны. Княжна Анна… Ирина… Елизавета.
Гм. Так вот: всего через неделю после печального происшествия, в Санкт-Петербург из служебной заграничной поездки вернулся князь Агренев – и тут же, не успев даже толком распаковать багаж, принялся рассылать именные приглашения на банкет! И, надо сказать, сделал он это весьма своевременно, ведь великосветское общество уже начало подозревать молодого Александра в недостойной его титула (и состояния) жадности. Нет, пока он пережидал опалу вдали от цивилизованных мест, все было просто и понятно – но вот когда князь наконец-то вернулся в столицу и тут же из нее исчез, мелькнув всего лишь на приеме у Голициных и на званом обеде у Оболенских!.. В общем, после такого демарша в столичных салонах сразу же возникло некоторое тягостное недоумение. Понятно, что апартаменты князя на Невском проспекте мало подходили для светских мероприятий – но это ведь не повод столь демонстративно игнорировать общество и свои обязанности в нем?!
– Его высокопревосходительство министр путей сообщения, князь Хилков с супругой!
Коли нет возможности устроить раут у себя дома, так в Питере на такой случай имеется сразу несколько очень приличных ресторанных заведений с хорошей репутацией и меню! Тем временем Агренев продолжал эпатировать общество: будучи в Москве, он засвидетельствовал свое почтение только Зинаиде Николаевне Юсуповой-Сумароковой-Эльстон. По возвращении в Северную Пальмиру, нанес визиты вдовствующей императрице Марии Федоровне, нескольким великим князьям и министрам – и вновь отбыл в ту самую продолжительную заграничную командировку.
– Михаил Иванович, очень рад вас видеть. Анна Николаевна, вы обворожительны.
Честно говоря, недоумение аристократии медленно, но верно превращалось в недовольство. Двадцать девять лет, не мальчик уже! Пора бы подумать о достойной супруге – да и вообще уже как-то остепениться. Все эти частые деловые поездки, затяжные служебные командировки… К счастью, князь все же внял дружеским советам и укорам, сделав из них правильные выводы. Более того, осознавая свою полнейшую неопытность в такого рода делах, рано осиротевший аристократ обратился к давнешнему доброму знакомому Нечаеву-Мальцеву – упросив уважаемого камергера помочь с устройством своего первого светского мероприятия. Так сказать, показать мастер-класс!..
– Его превосходительство посол Французской республики, граф Монтебелло с супругой!
– Enchante de vous voir![75]
После чего, собственно, все и завертелось. Конечно, опытный камергер до последнего сохранял все приготовления в полнейшей тайне – зато какое он получил наслаждение от тихого переполоха и подковерных интриг, развернувшихся ради обладания одним из именных пригласительных билетов!.. Особенно ожесточенными были «битвы» между отцами дочерей на выданье: на брачном рынке титулованный холостяк котировался почти наравне с молодыми князьями императорской крови. Это если официально. А неофициально – гораздо, гораздо выше! Потому что для любой умной аристократки Агренев был ну почти что идеалом мужа: очень богат, равнодушен к политике, и в постоянных разъездах.
– Граф Шереметев с супругой и дочерью!