Через несколько минут всё было кончено. Подошедший Курко, как старый охотник, ловко разделал туши, опалил их на огне костра и вручил мне, взяв обещание, что завтра на обед будут свиные отбивные.
– Кстати, доктор, а пистолеты вы привезли? – спросил Сомов.
– Целых одиннадцать штук. Американские кольты большого калибра и патроны к ним.
– Вот и отлично. Завтра в кают-компании раздадите всем оружие, патроны и проинструктируете всех, как за ними ухаживать и как ими пользоваться.
После ужина я принёс в кают-компанию ящик с пистолетами, «цинку» с патронами и свёрток с кобурами. Каждому персонально под расписку был вручён кольт. И по две обоймы, набитые патронами.
– О це вещь. Машина что надо, – заявил Комаров и тут же прикрепил кобуру с пистолетом к поясному ремню.
Закончив камбузные дела, я решил, что пора заняться медицинскими. Распаковал ящик с инструментами, медицинскими приборами и медикаментами…
Подкачав начинавшую тухнуть паяльную лампу, достал из чемодана три общих тетради, положил стопкой на стол перед собой и закурил трубку. Ароматный дым «Золотого руна» кольцами поплыл к потолку. Растерев застывшие пыльцы, я открыл первую тетрадь и карандашом вывел на первой странице: «Дневник В.Г. Воловича. Дрейфующая станция «Северный полюс – 2», начат 28 октября 1950 года. Закончен…».
Стараясь воспроизвести события всех дней с момента прилёта на станцию, я исписал корявым почерком несколько страниц, пока мой писательский пыл окончательно не угас. Тогда я взялся за вторую тетрадь.
Заглавный лист её украсила надпись: «Тетрадь – декадник наблюдений за личным составом ДС-1». В неё я буду заносить результаты медицинских осмотров и прочих наблюдений.
Третья тетрадь предназначалась для журнала амбулаторных приёмов.
– Чем это так вкусно пахнет? – спросил Дмитриев, появляясь на пороге. – Хорош табачок. Дай потянуть. – Саша сделал несколько затяжек. – По мне, всё же лучше «Беломор», – сказал он, возвращая мне трубку.
– De gustibus non disputantur, – изрёк я, несколько обидевшись на его пренебрежительное замечание.
– А это по-каковскому?
– По-латыни: «О вкусах не спорят».
Дмитриев скрылся за занавеской, а я принялся за работу. Поскольку ранее я никогда не вёл дневников (а жаль!) и мой литературный опыт ограничивался лишь школьными сочинениями на темы типа «Гамлет – принц Датский» и «Евгений Онегин и его эпоха», дело продвигалось медленно. Исписав несколько страниц, я в изнеможении откинулся на спинку стула. Но почин был сделан. Я спрятал дневник в чемодан и, быстро раздевшись, нырнул в заледенелое нутро спального мешка.
Погода держится неустойчивая. Ясное звёздное небо то и дело заволакивают тучи, крупные снежные хлопья укрывают всё вокруг белым саваном. Всё чаще задувает позёмка, гоняя по лагерю маленькие снежные смерчи. Мы торопимся с перевозкой грузов в лагерь. Не ровён час, разразится пурга, и тогда мы можем недосчитаться снаряжения, исчезнувшего в глубоких сугробах. О её приближении говорит быстро падающее барометрическое давление. Мы работаем не покладая рук и порой так устаём, что некоторые буквально засыпают за обеденным столом.
Я постепенно постигаю азы кулинарного искусства. Пока меня выручают пельмени, заготовленные в огромном количестве, которые я научился готовить во время полярных экспедиций, твёрдо усвоив, что при варке не надо жалеть перца и лаврового листа, подавать их на стол следует, как только они всплывают (иначе вкус не тот), и не забывать об уксусе и сливочном масле. Кроме них, в моём продуктовом арсенале было несколько ящиков полуфабрикатов – аккуратно завёрнутых в целлофан антрекотов, бифштексов и отбивных котлет.