– Что и? Ты объяснил своей живности, что прежде чем ягодку сорвать, надо разрешения спрашивать и низко кланяться?
– Нет.
– Ну, вот. Объяснишь, тогда и требуй!
– Чего требовать?
– Чтобы кланялись, ласково просили у тебя ягодку и только потом срывали ее.
Нежить нервно зачесался:
– А я не хочу, чтоб мою ягоду обрывали! Хоть спрашивая, хоть не спрашивая. Не хочу и всё! Вон она висит какая красивая. А оборвут, на что я тогда любоваться буду? Сожрут все мои угодья, и сгинут все мои угодья. Кому я тогда нужен буду? Я же ягодный дух, хозяин ягодок и их служка. Послушай, послушай, глупая кошка, о чём они поют.
Ягодник нагнул голову Дианы прямо к матовым веточкам. И девочка услышала слабый писк голубики: «Жить хотим, жить хотим, солнце круглое хотим, мы лучи его едим!»
– Они живые! – расплылась младшенькая в глупой улыбке.
– Ай, – махнула рукой Алиса. – В этой темной Руси всё живое. Тут мораль вбивать бесполезно. У каждого своя правда и свои заскоки.
Диана задумалась:
– И в реальном мире всё то же самое: и заскоки, и правда, и ложь. Деда Ваня вроде бы и сам чокнутый, а слышала, что он про наше правительство говорит?
– Ты только смотри не ляпни кому-нибудь дедовские выводы. А то это, того, посадят.
– Куда посадят?
– Ай, малявка ты еще. Потом объясню. Популярно и на примерах.
– Как моя учительница?
– Ага.
– Хватит споров жарких, – устал их слушать сивка Бурка. – Поскакали к вашему Грибничу.
– Ура! – заверещали школьницы и полезли на жеребца.
Пернатый друг за ними. Ягоднич снова расплакался, он не ожидал, что так быстро останется опять один-одинешенек, и снова мимо его носа поползут века, наполняя лесную опушку тоской и печалью.