Роза Марена

Анна, конечно, понимала, что, если бы у Рози не было достаточно денег, чтобы заплатить за квартиру, такой разговор вообще бы не состоялся.

— Для начала, — повторила за ней Анна. Подперла пальцами подбородок и бросила пристальный взгляд через захламленный бумагами стол на Рози. — Что возвращает нас к вопросу о твоей новой работе. То, что тебе предложили, выглядит очень привлекательно, и все же…

— Ненадежно как-то? — Эта мысль пришла ей на ум по дороге домой. Несмотря на энтузиазм Робби Леффертса, она действительно не была уверена, что сумеет справиться с этой работой. И наверняка не обретет такой уверенности до утра следующего понедельника.

Анна кивнула.

— Это не совсем те слова, которые я бы выбрала сама — я толком не знаю, какие слова тут вообще бы подошли, — но они сойдут. Дело в том, что, если ты оставишь «Уайтстоун», я не смогу, понимаешь, предоставить тебе твое бывшее место, и уж тем более сразу. Здесь, в «Д и С», всегда есть новенькие, и ты прекрасно понимаешь, что в первую очередь я должна заботиться о них.

— Конечно. Я все понимаю.

— Естественно, я сделаю все, что в моих силах, но…

— Если с местом, которое предложил мне мистер Леффертс, ничего не выйдет, я поищу работу официантки, — тихо сказала Рози. — С поясницей у меня теперь гораздо лучше, и, мне кажется, я сумею. Спасибо Даун, я, наверное, смогу получить какую-нибудь работенку в круглосуточной забегаловке или в «Пиггли-Виггли», если уж до этого дойдет. — Мисс Даун Вереккер давала уроки по основам работы кассирши за кассовым аппаратом, стоящим в одной из задних комнаток! Рози была ее внимательной и прилежной ученицей.

Анна все еще не отрывала пристального взгляда от Рози.

— Но ты не думаешь, что до этого дойдет, не так ли?

— Нет, не думаю. — Она бросила еще один взгляд на свою картину. — Я надеюсь, у меня получится. В любом случае я многим тебе обязана…

— Ты ведь знаешь, что с этим делать, верно?

— Передать дальше.

— Правильно, — кивнула Анна. — Если когда-нибудь увидишь подобие самой себя, бредущее по улице, — женщину, выглядящую потерянной и боящуюся собственной тени, — просто передай это ей.

— Анна, могу я спросить тебя кое о чем?

— Все что хочешь.

— Ты говорила, что твои родители основали приют «Дочери и Сестры». Зачем? И почему ты продолжаешь тащить этот груз? Или не передаешь кому-то еще, если тебе больше нравится это выражение?

Анна выдвинула один из ящиков письменного стола, порылась в нем и вытащила толстую книжку в мягкой обложке. Она бросила ее через стол Рози. Та взяла книжку в руки, уставилась на нее и испытала вспышку памяти, вроде тех, от которых порой страдают ветераны войны. В это мгновение она не просто вспомнила влагу от выкидыша на внутренней стороне своих бедер, но, казалось, заново пережила этот кошмар. Она снова увидела тень Нормана, когда он стоял в кухне, разговаривая по телефону. Ей стали видны тени от его пальцев, без устали перебирающих телефонный шнур. Она услышала, как он говорит человеку на другом конце линии, что, конечно, это срочно, что его жена беременна. А потом она увидела, как он возвращается в комнату и начинает собирать обрывки книжки, которую вырвал у нее из рук, перед тем как начал избивать ее. Та же самая рыжеволосая женщина красовалась на обложке книги, которую дала ей Анна. На сей раз она была одета в бальное платье и млела в объятиях красивого цыгана со сверкающими глазами и в натянутых на бриджи носках.

«Вот в чем вся беда, — сказал тогда Норман. — Сколько раз я тебе говорил, что не перевариваю такое дерьмо?»

— Рози? — раздался участливый голос Анны. Он доносился откуда-то издалека, как голоса, которые порой слышишь во сне. — Рози, что с тобой?