– Понимаю, – вздохнула товарищ Шульц. – Ну что я могу тебе ответить, Миша? Ты мой боевой товарищ. Это очень много значит. Погоди, не гони лошадей, дай… дай время мне и нам. Мне оно тоже нужно. Разобраться… Я не из этих, не из «товарок», у которых всё быстро, раз-два, «стакан воды», «долой стыд» и так далее.
– Да я знаю, – опять покраснел комиссар. – Знаю, что ты не такая. Потому и… и потому я… эх, вот опять сбиваюсь. Что ж такое, с контрой никакой не робею, а тут, поверишь ли, сердце в пятки уходит, ровно как у зайца.
– Вот и давай, товарищ Жадов, думать о том, о чём можем, чтобы сердце никуда не убегало бы. – Ирина Ивановна потянулась к телефону. – Сейчас выясню у коменданта на вокзале, когда наш эшелон сформируют и под погрузку подадут наконец. Письменный приказ товарища Троцкого им доставили ещё утром.
– У нас дела скоро не делаются, – вздохнул комиссар. – Не хватает ещё у многих истинно революционного духа.
– Ничего. Главное, чтобы эшелон предоставили. И паровоз надёжный. Состав тяжёлый получается, вагонов много.
Ирина Ивановна сняла трубку, крутанула ручку.
– Барышня, пять-двенадцать-двенадцать, пожалуйста. Товарищ Игуменов? Шульц Ирина Ивановна, начальник штаба батальона особого назначе… О, уже готово? Благодарю, товарищ комендант. Когда под погрузку?.. Ясно. Благодарю. Всего доброго… да, да здравствует мировая революция… – Она аккуратно положила трубку. – Ну, товарищ Жадов, собираем личный состав и…
Дверь распахнулась, без стука, резко, словно в неё ударили. Влетел товарищ Яша Апфельберг, уже сменивший дорогой костюм на френч à la тов. Троцкий. Ремень Яше оттягивала тяжеленная деревянная кобура с «маузером», постоянно бившая его в промежность; Яша стоически терпел.
– Вы чего тут сидите и ничего не знаете?! – выпалил он, задыхаясь. – Товарищ Ягода приехали! Из Смольного!
– Ну и что? – буркнул Жадов. – Мы вообще тут уже не числимся. Эшелон под погрузку подают, сейчас на вокзал выступим…
– И правильно сделаете, – Яша перешёл на быстрый шёпот. – Товарищ Ягода велели передать… тут ему Лев Давидович товарища одного прислали… даже двух. Вас ищут.
– Кого это «нас»? – спокойно осведомилась Ирина Ивановна.
– Вас, товарищ Шульц. Вас. – Всё шутовство с Яши как волной смыло. – Уходите, Генрих Григорьевич говорят. Уходите скорее, всё бросайте.
Комиссар одним движением извлёк собственный «маузер».
– Да уходите же вы! – зашипел Яша. – Уходите, я пригляжу. Товарищ Ягода велел мне у вас дела принять. Вот я и приму… а вы идите.
Ирина Ивановна, не колеблясь, положила папку.
– Идёмте, товарищ Жадов.
– Это куда же? – раздался с порога глумливый голос.
Брови Яши Апфельберга страдальчески поднялись. К двери он не обернулся.
Там, избоченясь, застыл Йоська Бешеный собственной персоной. В щегольской форме, пошитой на заказ, на петлицах – не «кубарь», не шпала и не ромб, а никем не виданный знак – «адамова голова», череп и кости.