Смута. Том 1

22
18
20
22
24
26
28
30

– Так и что?

– Хлеб отбирают. Подчистую всё вывозят. Москва да Питер ихние голодают, грят. А мы тут, дескать, кулачествуем, на хлебушке сидим. Оружие сдавать велено. Кто позажиточнее – выселяют из домов, семейство – на холод. Землю тож забирают, скотину сводят.

– И у вас, вахмистр, забрали?

– У меня-то нет. Я ж низовской. 7-й Донской полк – он Черкасского округа.

– А в Вёшенской как оказались?

– Племянница у меня там. Сестрицева дочь. Батьку-то её, вишь, на японской войне убило, так я ей в отца место и стал. Ну, а потом взамуж выдали в края дальние… я-то погостить приехал, а тут такое… В общем, недоволен мир сильно. Слезли казачки с печей. Так-то всё бока отлёживали, а иные так и к красным подались. Наобещали те с три короба, обманули казаков… они-то думали, только у бар всё отберут, а рядового казака не тронут… я-то свояку и грю, дурак, мол, не простят нам верности Государю, того, что бунтовать не давали, придут, мстить станут. Не верил, прости Господи… А тут ещё и батюшку нашего расстреляли, за «контрреволюционную пропаганду». Бешанов такой, с командой целой приехал, из ве-че-ка, говорят. Вот он и расстрелял. Молодой, да из ранних, видать. Лютует.

– Бешанов? – аж подскочили Петя с Фёдором.

– Ну да, господа прапорщики. Вижу, знаком он вам?

– Знаком, ой, как знаком, – сквозь зубы процедил Фёдор. – Если это тот самый, конечно. Как звать-то вашего?

– Иосиф.

Фёдор и Петя переглянулись.

– Он самый, – сказали хором.

– В общем, потребна нам, казакам, помочь. Потому как невмоготу совсем стало. Не одного казака через фронт к Его Царскому Величеству отправили. Кто-нибудь да и дойдёт.

– Что ж, вахмистр, – Фёдор поднялся. – Дело ваше и впрямь срочное. Провожатых вам дам, да и с Богом. Отужинайте с нами, хотя из еды – один хлеб. Но есть.

Казак ухмыльнулся.

– Спасибо на добром слове, господин прапорщик. За честь спасибо. Что с хлебом у вас не очень, догадываюсь. Потому и захватил с собой… вот, угощайтесь.

Добрый шмат сала, круг домашней колбасы – всё это исчезало с поистине «второй космической скоростью», как непонятно для всех, кроме Фёдора, выражался Петя Ниткин.

– Казаки-то воевать не шибко хотят, – рассказывал вахмистр. – Ни за красных, ни за белых.

– А за государя? За Россию?

Нефедов замешкался.