«Ночь, когда она умерла»

Мне пришлось выслушать лекцию о спортивных машинах и о том, что они предназначены для быстрой езды. Я сказал Биллу, что за город выезжаю редко, а в городе быстрая езда – это уж очень экстремально. На что он ответил, что суперкар – это не только скорость, но и часть имиджа, и что «у меня все еще впереди». На этом обсуждение автомобильной темы закончилось.

В клубе мы появились под вечер. Гости только собирались, почти все столики пустовали, и красавица Колетт провела нас наверх, в зону для особо важных персон. Мы с Биллом заказали легкий ужин и бутылку коньяка.

– Все же интересно, куда поехала Изольда, – заговорил я, наполняя рюмки.

– Зная Изольду, могу сказать: она может поехать куда угодно. – Он поднял рюмку. – Твое здоровье.

Я кивнул, и мы выпили, после чего принялись за еду.

– Может, я что-то делаю не так, Саймон? – спросил он минут через пять. – Ведь я дарю ей цветы, духи, одежду, украшения. Я подарил ей машину – ту, о которой она мечтала. И мы же, черт побери, жили вместе, спали в одной постели. Для меня существовали только две вещи – это моя работа и моя женщина…

– Я думаю, ей мешало то, что ты считаешь ее своей собственностью, – сказал я.

Билл на секунду перестал жевать, покачал головой и снова взял вилку.

– Знаешь, давным-давно, когда у меня не было ни денег, ни работы, ни имени, мне нравилась одна девушка. Она училась в параллельной группе, мы посещали одни и те же лекции. Такая дорогая штучка, из тех, кто лучше умрет, но не купит трусики дешевле двухсот долларов. Я смотрел, как мои сокурсники подвозят ее на дорогих машинах, когда я сам ездил на метро, да и то не часто, почти всегда ходил пешком – деньги тратил на еду. И думал: когда-нибудь у меня будут деньги, я смогу купить все эти машины, всю дорогую одежду и все дорогие часы на свете. И, когда у меня появились деньги, машина, дорогая одежда и дорогие часы, и когда я могу купить все, а связей у меня столько, что я смогу перевернуть мир, если захочу… я готов подарить этот мир женщине, которой до меня нет дела. Вот как оно бывает, Саймон. Знаешь, как говорят? Не в деньгах счастье. Так обычно говорят те, у которых нет денег. Но для того, чтобы понять, что означает эта фраза, нужно заработать миллионы, купить дом, бриллиантовую булавку для галстука, ездить за границу сто раз в году, есть черную икру и пить «Вдову Клико», а потом полюбить женщину. И чтобы твоя любовь была невзаимной.

Я предпочел не отвечать, а Билл продолжал, разливая коньяк:

– Когда мои родители развелись, я остался жить с отцом. И, когда я стал постарше, отец говорил мне: «Женщины, Уильям, хороши только тогда, когда ты на них смотришь. Максимум – тогда, когда это красивые и дорогие женщины, и они для тебя находятся на одном уровне с дорогим бумажником или золотым паркером, подчеркивают твой статус. А когда женщина понимает, что стала для тебя чем-то большим, когда ты необдуманно даришь ей кусок своего сердца, она сначала забирает сердце целиком, а потом надевает на тебя темный мешок, затыкает тебе рот, связывает и утаскивает в яму, из которой тебе не выбраться». Отец был прав.

Неслышно подошедший к нам Адам дал Биллу договорить, после чего сделал еще пару шагов и встал так, чтобы мы оба могли его видеть.

– Добрый вечер, господа, – сказал он. – Простите, что подошел к вам только сейчас… организационные вопросы не ждут. – Он подал Биллу руку. – Вы, конечно же, Уильям Барт, компаньон мисс Паттерсон? Очень приятно. Адам Фельдман.

– Здравствуйте, господин Фельдман. А где же доктор? – полюбопытствовал Билл. – Он не помогает вам решать вопросы?

– Вивиан плохо себя чувствует, он решил взять выходной. Последние пару недель у него много работы, связанной с клиникой, так что это неудивительно. Даже ему с его способностью все успевать иногда требуется перерыв.

– Какая досада. – С прохладой в голосе Билл явно переиграл: Адам недоуменно поднял бровь, но тот оставил это без внимания. – Надеюсь, ничего серьезного?

– Думаю, обычный упадок сил. Вы хотели с ним побеседовать?

Билл выпил коньяк и поставил пустую рюмку на стол.

– Не сказал бы. Передавайте ему пожелания скорейшего выздоровления.

– Обязательно. – Адам повернул голову в сторону лестницы и помахал кому-то рукой. – О, посмотрите, кто пришел! Сейчас я вас кое с кем познакомлю.

К столику подошли двое: высокий молодой блондин в черном и светловолосая девушка в нежно-розовом вечернем платье из переливающейся ткани. Адам указал рукой на блондина.

– Это Эрхард Фонтейн, наш дорогой друг и покровитель, – представил он. – А это, – он кивнул на девушку, – его сестра Долорес. Знакомьтесь. Саймон Хейли и Уильям Барт.

Мы с блондином обменялись рукопожатием, после чего он кивнул Биллу.

– Очень приятно. Меня обычно называют Эрик.

Про Эрхарда Фонтейна, главу одного из криминальных кланов Мирквуда, мне приходилось слышать не раз. Да, покровители у Вивиана и Адама на самом деле серьезные. Слышал я и о том, что доктор Мори оказал покойному отцу Эрика, Виктору, какую-то услугу, и теперь они с его сыном хорошие друзья. Если это не было сплетней, то в клубе можно было творить все что угодно – и совершенно безнаказанно. Имя Эрика Фонтейна наводило ужас даже на некоторых особ криминального мира Треверберга.