Талантливый развратник — к тому же настолько одержимый всем, что связано с гонками NASCAR, что слово «аутоэротический» приобретало новый смысл — с честью занял место на Стене Дерьмовой Славы Южного Чикаго.
А гнусавый голос Скарпа идеально подходил для описания его логова, состоящего наполовину из трейлерного хлама, наполовину из шика и блеска гетто. Черный кожаный диван стоял между плакатом Малкольма X в рамке и картонной фигурой Дэйла Эрнхардта–младшего.
— Мне нужно, чтобы ты нашел мою девушку и вернул ее, — сказал Рифкин. — За все про все получишь пять кусков наличными.
И начал промокать вспотевший лоб бумажным полотенцем, пока Санни пытался подобрать челюсть со стола.
Пять кусков, — подумал он, пытаясь не пустить слюну.
— Йо, — вспомнил Рифкин. — Ты ж почти стал чемпионом, правда?
Санни напрягся: люди до сих пор узнавали его по три–четыре раза на дню, и это его чертовски достало.
— Ага, — продолжил Рифкин. — Я узнал твой стиль в том банке. Ты был претендентом на титул, бро. Дон Кинг называл твой кросс правой «космическим нокаутом самого Дьявола».
— Это было очень давно, — сказал Санни.
— Бро, я отлично помню, как Чемп жевал твое ухо. Вегас ноль шесть, да? Отвратное было зрелище.
— Пять лет назад, — сказал Санни. — Прошлое — это прошлое.
Санни тогда оставался один бой до звания чемпиона, и надо же было отбойному молотку по имени Барон Флейк уложить его левым апперкотом, после которого у Санни отслоилась роговица, а сам Санни отправился в отключку. И пришел в себя, только чтобы сообразить, что Флейк грызет его левое ухо, глаз заплыл кровью, в голове роятся феи с фонариками, а в поврежденной глазнице полыхает так, словно в ней обосновались адские папарацци.
Больница была дерьмом во всех смыслах.
Потом Санни пытался вернуться на ринг, но проблема была в том, что он каждый раз блевал за канаты, едва услышав звук гонга. Его тренер, непревзойденный Шарки Вашингтон, отвел его тогда в сторону.
— Да у моего трехлапого пекинеса больше шансов на титул, сынок, — прорычал Шарки. — Все кончено.
А потом тот же Шарки, буквально заменивший Санни отца, нагнулся вытереть маты от возвращенного воспитанником завтрака — и рухнул, подкошенный инфарктом.
— Эй, — прокашлялся Рифкин. — Йо, Трауб, ты вообще здесь?
Санни затолкал воспоминания подальше, сосредоточившись на более насущных проблемах. Рифкин явно нервничал и казался таким же фальшивым, как его тигровый костюм. Взгляд Главнообманывающего метался по комнате, как летучая мышь, обожравшаяся стероидов.
Какого черта он не смотрит мне в глаза?
Рифкин заметил, что Санни заметил — и вздрогнул. Номо и О–газм хрюкнули. После того как Санни вернул пистолет, эти два придурка чувствовали себя победителями.
ebooksa