– Мне пора, – сказал он. – Меня ждет своя война, долгая война. Я, как и ты, не совсем человек, и жизней у меня впереди много. Подумай над моим предложением, – тихо прибавил ученик прорицателя. – Нет такой магии, которая бы заставила их полюбить тебя.
Такая магия есть, хотелось возразить Улле, только ей она не под силу.
Она развернулась и побежала прочь. На крутых ступеньках споткнулась, но успела схватиться за перила и удержалась на ногах. Едва вздохнув, понеслась дальше – к морю, так нужному ей сейчас, к Сигне. Однако Сигне не оказалось ни в комнате, ни в саду.
Наконец Улла отыскала подругу в музыкальной галерее. Положив голову на плечо смертной девушки, Сигне слушала игру молодого музыканта на серебряной арфе. При виде Уллы она вскочила со своего места.
– Что стряслось? – обеспокоенно спросила Сигне. Взяв Уллу за руки, она вывела ее на каменный балкон. – Что, что такое?
Далеко внизу волны разбивались о берег. Соленый бриз разметал волосы Уллы. Она стояла молча и лишь тяжело дышала.
– Улла, прошу тебя! – взмолилась Сигне. Она потянула Уллу за рукав и усадила на мраморную скамейку, ножки которой были вырезаны в форме резвящихся дельфинов. – Отчего ты плачешь?
Но теперь, когда рука Сигне тепло обнимала ее плечи, что могла сказать Улла? Если Сигне отшатнется от нее, выкажет хоть малейшее отвращение, она этого не вынесет. Ее сердце будет разбито.
– Сигне, – начала она, вперив взгляд в синюю гладь океана. – Что, если… слухи обо мне оказались бы правдой? Что, если я сильдройра лишь наполовину, а на другую половину – смертная? Дрюсье. Ведьма.
Сигне недоверчиво рассмеялась.
– Не глупи, Улла! Никто и никогда в это не верил. Те, кто так говорил, были обычными злыми детьми.
– Так ты не хочешь отвечать?
– Ох, Улла, Улла, – мягко пожурила Сигне, укладывая ее голову себе на колени. – Что за блажь взбрела тебе в голову? Откуда эти горькие слезы?
– Сон, – пробормотала Улла. – Мне приснился дурной сон.
– Всего-то? – Сигне принялась тихонько напевать умиротворяющую мелодию, вплетая ее меж фальшивых нот арфиста.
– Ответь мне, – настойчиво прошептала Улла.
Сигне ласково провела рукой по шелковым волосам подруги.
– Да будь ты хоть наполовину человеком, наполовину жабой, мне неважно. Ты – моя неудержимая Улла. Всегда была и будешь.
Так они сидели еще долго; музыкант перебирал струны арфы, Улла плакала, а над вечной, неизменной равниной моря носился холодный ветер.
Вечером Улла не пошла на ужин вместе с Сигне и вместо этого отправилась к утесам, а затем углубилась в лес, где ветерок качал ветви сосен, и они как будто бы шептали: «Ш-ш-ш, тише, тише». Платье Уллы измялось, туфли были испачканы травяной зеленью, в душе царило смятение. Она могла бы уехать с учеником прорицателя – своим братом, увидеть родную мать. Но ведь это означает навсегда расстаться с морем? На берегу сильдройрам дозволено находиться три месяца и не более. Чем дольше они задерживаются на суше, тем сильнее рискуют обнаружить перед смертными свою магическую силу или связать себя узами, разорвать которые будет непросто. Именно поэтому три месяца длится действие чар, наложенных на хвосты и жабры. Возможно, на Уллу эти правила не распространяются, поскольку она сильдройра только наполовину, но кто знает?
ebooksa