«Честь стоит меньше, чем нога или зубы. Я дорого заплатил за этот урок».
Он вгляделся в смутный силуэт внешних стен, усеянных кострами. Еще доносились неясные звуки битвы, изредка горящая стрела взлетала в небо и падала в разгромленные трущобы. Даже сейчас эта чертовщина продолжается. Глокта глубоко вздохнул.
— Какие у нас шансы продержаться еще неделю?
— Еще неделю? — Коска выпятил губы. — Умеренные.
— Две недели?
— Две? — Коска прищелкнул языком. — Хуже.
— Значит, рассчитывать на месяц — безнадежное дело.
— Очень точно сказано — безнадежное.
— Вы словно наслаждаетесь ситуацией.
— Я? Безнадежные дела — мое ремесло. — Коска улыбнулся. — Только в такие дни я чувствую себя живым.
«Знакомое чувство».
— Держите внешние стены, сколько сможете, потом отходите. Стены Верхнего города — наша следующая линия обороны.
Улыбку Коски было видно даже в темноте.
— Держать сколько сможем, потом отходить! Жду не дождусь!
— Возможно, стоит приготовить нашим гуркским гостям несколько сюрпризов, если они все-таки пройдут стены. Всякие там… — Глокта неопределенно помахал рукой. — Веревки-ловушки, замаскированные ямы, шипы, обмазанные экскрементами, и все такое. Подозреваю, у вас есть опыт в войне подобного рода.
— У меня есть опыт в войне любого рода. — Коска щелкнул каблуками и четко отсалютовал. — Шипы и экскременты! Это делает вам честь.
«Это война. И здесь единственная честь — победа».
— Кстати, о чести. Вы бы сообщили нашему другу генералу Виссбруку, где будут ловушки. Было бы неприятно, если бы он сам случайно напоролся.
— Разумеется, наставник. Ужасно неприятно.
Глокта почувствовал, как его рука на парапете сжалась в кулак.