— Придут другие. Нельзя противиться пророку. Вы обречены.
«Это я и сам знаю. Зайдем с другой стороны».
— Что ты знаешь… о Байязе?
— О Байязе? Он был братом пророка. С него все это началось, им и закончится. — Голос Шикель упал до шепота. — Лжец и предатель. Он убил хозяина. Он прикончил Иувина.
Глокта нахмурился.
— Я слышал другой вариант.
— Любую историю каждый рассказывает по-своему, искалеченный. Ты этого еще не понял? — Шикель скривила губы в усмешке. — Ты не понимаешь, в какую войну ввязался, не знаешь об оружии и потерях, о победах и поражениях каждый день. Ты не знаешь, кто воюет, почему и зачем. Поле боя — везде. Мне тебя жаль. Ты как пес, который пытается понять спор ученых, а слышит только лай. Праведные идут. Кхалюль избавит землю от лжи и построит новый порядок. Иувин будет отомщен. Так предсказано. Так предписано. Так обещано.
— Вряд ли ты увидишь это.
Она улыбнулась в ответ.
— И ты — вряд ли. Мой отец предпочел бы получить этот город мирно, но, если придется драться, он будет драться — без пощады и с силой бога. Это только первый шаг на пути, который он избрал. На пути, который он выбрал для нас всех.
— А каков следующий шаг?
— Думаешь, хозяева рассказывают мне о своих планах? А твои? Я — червь. Я — ничто. Но все равно я больше тебя.
— Что дальше? — прошипел Глокта.
Она молчала.
— Отвечать! — прошипела Витари.
Иней вытащил из жаровни железо — кончик светился оранжевым — и ткнул в голое плечо Шикель. Зашипел зловонный пар, Брызнул жир, но девушка молчала. Она безучастно глядела на собственную горящую плоть.
«Здесь ответов не будет. Только новые вопросы. Опять новые вопросы», — понял наставник.
— Мне хватит, — проворчал Глокта, ухватил трость и поднялся с кресла, мучительно и тщетно пытаясь добиться, чтобы рубашка отлипла от спины.
Витари махнула рукой на Шикель, со странной улыбкой не сводя глаз под набухшими веками с Глокты.
— А с этим что делать?