– Я думаю, у нас получилось, – сказала она.
– Да, – кивнул Лэмб, но он не выглядел торжествующим. – Я тоже так думаю.
Они миновали еще один поворот виляющей между холмами дороги, которая шла мимо полузамерзшего ручья – зазубренный лед наползал от каждого берега, едва не смыкаясь на стремнине.
Шай не хотелось разговаривать. Но раз уж мысль засела у нее в голове, не давая покоя от самого Бикона, не было смысла продолжать утаивать ее.
– Они будут его пытать, да? Выспрашивать?
– Савиана?
– А кого же еще?
– Это точно, – изуродованная половина лица Лэмба дернулась.
– Не радует.
– Действительность всегда мало радует.
– Он спас меня.
– Да.
– И тебя.
– Верно.
– И мы какого-то хрена бросим его без помощи?
Лицо Лэмба снова дернулось, задвигались желваки на скулах, он сердито смотрел перед собой. Чем дальше они уходили от гор, тем больше редел лес, в усыпанном звездами ясном небе сияла полная круглая луна, заливая светом плоскогорье. Широкое, каменистое, покрытое колючим кустарником и ковром сверкающего снега пространство выглядело так, будто здесь никогда не было жизни. Через него, словно рана от меча, протянулась старая имперская дорога. Шрам на земле, ведущий в Криз, который спрятался за темными холмами на горизонте.
Лошадь Лэмба замедлила шаг, а потом остановилась.
– Будет стоянка? – спросил Маджуд.
– Ты пообещал быть моим другом до конца жизни, – сказал Лэмб.
– Да, так и было, – кивнул торговец.