Лэмб посмотрел на Ро, обнимающую Пита. На черепе у нее уже отросли волосы и скрывали царапину на темени. Они оба так изменились.
– Мы вернули их? – спросил он хриплым голосом. – Иногда я думаю, что мы и себя потеряли.
– Я осталась такой, как была.
Лэмб кивнул. Казалось, что на его глаза навернулись слезы.
– Ты, возможно, не изменилась. – Он наклонился и крепко обнял ее. – Я тебя люблю. Их тоже. Но моя любовь – не та ноша, которую нужно нести. Всего лучшего, Шай. Всего самого лучшего. – Он отпустил ее, развернул лошадь и поехал прочь, по своим следам к лесу, к холмам, к грядущей расплате.
– А как, черт побери, насчет того, чтобы трезво смотреть на жизнь? – крикнула она вслед.
Он обернулся на мгновение. Одинокая фигура, залитая лунным светом.
– Это всегда казалось хорошей идеей, но, признаться честно, никогда не срабатывало в моем случае.
Медленно и скованно Шай повернулась спиной к нему. Повернулась и поехала за Маджудом, его фургоном и наемными работниками, за Свитом и Кричащей Скалой, уставившись на белую дорогу впереди, но ничего не видя. Высунутый кончик языка холодил ночной воздух. И с каждым вдохом рос и рос холод в груди. Холод и пустота. Она обдумывала слова Лэмба. И что она сказала Савиану. Размышляла обо всех долгих милях, пройденных за минувшие месяцы, об опасностях, с которыми столкнулась, стремясь забраться так далеко. И не знала, что делать.
Все чаще, когда Шай говорили, что все должно оставаться как есть, она начинала задумываться, как это изменить.
Фургон подпрыгнул, наехав колесом на камень, Пит встрепенулся и проснулся. Он сел и посмотрел на Шай.
– Где Лэмб?
Пальцы Шай, сжимавшие повод, ослабели. Ее лошадь замедлилась и наконец остановилась, торжественно застыв.
– Лэмб сказал, надо спешить, – оглянулся через плечо Маджуд.
– А ты собрался выполнять все, что он скажет, да? Он – твой отец?
– Думаю, нет, – ответил торговец, натягивая вожжи.
– Но он – мой отец, – проворчала Шай.
Так ведь оно и было. Может, не такой хороший, как ей хотелось, но другого-то не было. Единственный отец для них троих. А у нее и без того хватало в жизни потерь.
– Я возвращаюсь, – сказала она.
– Это безумие! – воскликнул Свит, остановившийся неподалеку. – Проклятое безумие!