Юранд решительно сжал челюсти, и на его скуле шевельнулся мускул.
– С чего будем начинать?
Земля содрогнулась. Мгновением позже до них докатился грохот нового взрыва.
Ссоры
Она отвесила ему такую оплеуху, что рука занемела от боли. Так что можно было быть вполне уверенной, что его лицу пришлось гораздо хуже.
– Ах ты, гребаный мудило! – завопила она.
– Сука спятившая! – заорал он в ответ, брызгая слюной ей в лицо. – Ну все! С меня довольно!
Пинком распахнув дверь, он устремился прочь из спальни, в которой некогда спал Бетод, потом Скейл Железнорукий, потом Стур Сумрак, а теперь тут спала Липкая Рикке.
Корлет, стоявшая снаружи, распласталась по стене, чтобы пропустить разъяренного Гвоздя.
– Ты безумнее пчелы в сапоге! – рявкнул он через плечо, пытаясь на ходу нацепить портупею и мешая сам себе.
Рикке выбежала вслед за ним, шлепая босыми ступнями по лестнице.
– Лучше уж быть безумной, чем безголовой, вот что я скажу!
– Ну, тебе-то нет нужды выбирать, ты и то и другое одновременно!
Он вывалился наружу. Стоял серый пасмурный день, капли дождя тыкались в разбросанные по двору холодные лужи. Рикке вышла следом.
– Решил сбежать, а?
– Ага, – прорычал он. – Пока я не свернул тебе твою тощую шею.
Заслышав их крики, окрестный люд оживился. Какая-то девчонка с пригоршней хвороста в руках глазела на них из-под мокрого капюшона.
– Мы возвращаемся в Западные Долины! – Гвоздь сердито махнул рукой своим людям, и те пристроились сзади и потянулись угрюмой толпой прочь из Бетодовой крепости в город. От сырости темный камень стал еще темнее; темные крыши блестели от дождя. – Можешь драться с Черным Кальдером в одиночку!
– Так я и сделаю! И прекрасно справлюсь без тебя!
– Ха! Он разделает тебя под орех, и ты просрешь все, что сумела заграбастать!