Она сложилась пополам, словно бумажный пакет, дубинка вывалилась из онемевших пальцев, она рухнула на колени в снег, разинув рот, с ниткой слюны, свисающей с губы. Обхватив себя руками, она могла только беспомощно сипеть, чувствуя, как ужасные, пульсирующие волны боли расходятся откуда-то сбоку живота.
В ее ботинке был спрятан нож. Но она не могла двинуться, не могла даже вздохнуть.
Человек присел перед ней на корточки, но она не могла видеть ничего выше его коленей.
– Инспектор Тойфель? Служанка короля сказала мне разыскать вас.
Этот высокий, писклявый голос нельзя было спутать ни с чем. Перед ней был Бремер дан Горст.
– Здесь больше никого нет? – спросил он, когда она плечом отворила дверь.
Ей захотелось рассмеяться, но даже при мысли об этом в боку снова вспыхнула боль.
– Нет. Больше здесь никого нет. – Ее последним гостем был Огарок. Когда она заплатила ему за предательство его друзей. Она взглянула на Горста. – У вас бывает чувство, что вы сделали в жизни неправильный выбор?
Он не ответил. Почему-то она приняла это за «да». Вик захромала по коридору, такому узкому, что Горсту пришлось развернуть свои огромные плечи вполоборота, чтобы пройти следом за ней. Проклятье, ну и холодно же здесь! Кажется, внутри даже холоднее, чем снаружи. Она наклонилась над маленьким столиком в маленькой столовой, вытащила купленные спички и зажгла огарок свечи, потом опустилась на стул, держась за бок. Горст продолжал стоять возле двери. Слабый свет, словно резцом, очертил тени на каменной глыбе его лица.
– Болит?
– Только когда я пытаюсь вздохнуть. – У нее было подозрение, что он сломал ей пару ребер. – Я ведь вас не ушибла?
Он осторожно положил на стол ее дубинку и покачал головой.
– Но вы могли бы хотя бы сделать вид, правда? Чтобы пощадить мою гордость?
– Вы шутите? – Он спросил так, словно действительно хотел это знать. Словно действительно не мог понять, шутит она или нет.
– Пытаюсь. Видимо, нам всем нравится думать, что мы крепче, чем есть на самом деле. Никому не приятно, когда его иллюзии разбиваются. – Она махнула рукой, указывая на пустые шкафы. Пара дверец висели на сорванных петлях еще со времен штурма Агрионта ломателями. – Я бы вам что-нибудь предложила, но… у меня ничего нет.
Она оглядела комнату, словно видела ее по-новому. Если считать место, где ты живешь, отражением твоей жизни, то ее жизнь едва ли могла быть более пустой. Пыльная доска для игры в квадраты, на которой никогда не играли. Пыльные книги, которые никогда не читали. Не считая разве что Сибальтовой потрепанной «Жизни Даба Свита». Но едва ли можно считать чтением, когда ты просто раз за разом глядишь на одну и ту же картинку, размышляя обо всех возможностях, которые упустила.
– У меня нечасто бывают гости, – пробормотала она.
– Да и я нечасто бываю в гостях, – отозвался Горст, отодвигая с головы капюшон.
Вик помнила его с тщательно выбритой головой. Теперь по бокам его лица отросли густые седые баки, а над макушкой виднелся полупрозрачный хохолок. Он был больше похож на какого-нибудь верзилу-судейского, чем на бойца.
– Капрал Танни прятал меня в своем, э-э…
ebooksa