– Вы, разумеется, были моим первым кандидатом.
– В таком случае вам придется повторить его, когда рядом будет несколько друзей.
Савин улыбнулась:
– Пожалуй, вы знаете меня слишком хорошо! Да, я уже обратилась к Валлимиру и Корту.
– И они согласились?
– Вы можете себе представить, чтобы кто-то из них отказал мне, даже до того, как я стала матерью короля? А уж сейчас… – Она окинула взглядом фойе, полное затаивших дыхание подхалимов, отчаянно ловивших ее взгляд, и рассмеялась. – Помилуйте!
Карнсбик взглянул на ее бронированных телохранителей и понизил голос:
– И… ваш супруг дал на это позволение?
Савин не понравилось слово «позволение». Она чувствовала себя уязвленной тем, что кто-то мог подумать, будто оно ей требуется.
– Он не станет возражать.
– Вы уверены в этом? Я слышал, что Молодой Лев в последнее время далеко не так легок в общении, как прежде. Вся его приветливость испаряется, как только дело доходит до того, чтобы разделить с кем-то власть, а при любом намеке на неуважение он становится мстительным, как Гластрод…
– Позвольте мне самой беспокоиться о моем муже.
Карнсбик выглядел далеко не убежденным. Фактически он выглядел довольно испуганным.
– Могу я отказаться?
– Разумеется. Но я знаю вас слишком хорошо: вы никогда не упускали шанса преобразовать будущее. Я сообщу вам условия.
И Савин, одарив его прикосновением веера, уплыла прочь.
Ее взгляд привлекла фигура, державшаяся возле стены. Селеста дан Хайген в кои-то веки не делала попыток выделиться. Фактически она настолько старалась слиться с фоном, что ей не хватало только платья под цвет обоев. Однако от взгляда Савин было не так-то просто ускользнуть.
– Селеста! – воскликнула она. – Я надеюсь, вы не пытаетесь меня избегать.
Савин приблизилась к ней в сопровождении своего отряда телохранителей. Селеста сделала реверанс, больше похожий на попытку сжаться, словно загнанное в угол животное.
– Нет, я… я просто боюсь показаться вам на глаза, – призналась она, что было, по крайней мере, искренне. – Ваша светлость, я хочу принести вам извинения…