- Сейчас узнаю. Оставайся здесь. Дыши не спеша. И только через полотенце, даже если оно воняет. — Коллекционер, попав в переделку, словно бы оказался в родной стихии — был краток, быстр, целеустремлён. Он обогнал Павла и юркнул куда-то в тени. А управдом, наконец, смог как следует разглядеть новых товарищей по несчастью.
Все они были молоды — вероятно, самые настоящие студенты, а не платные нелегальные жильцы общаги. Двое еле держались на ногах. Их лица багровели от жара. Остальные выглядели получше. Зато у самого бодрого вся одежда была основательно изорвана. Казалось, на нём — театральный костюм обитателя ночлежки: не верилось, что джинсовую рубашку порвали на ленточки руки спецназа, а не костюмеров; да ещё проковыряли по всей спине с полдюжины треугольных прорех.
Богомол держался особняком — сторонился и студентов, и Павла. Он присел на какой-то высокий серый холм у стены. Его лицо при этом оказалось в тени, зато на плечо падал свет лампы, и контуры фигуры богомола, созданные этим светом, походили на паучьи. Паук без головы — вот кем он был.
Алхимик тоже присел — на корточки. Он медленно покачивался, как будто под музыку.
Бумм! Бумм! Дверь гудела и стонала. Усердие злых звонарей поражало. Словно бы в такт колокольному речитативу, подвал оглашали приступы кашля. Алхимик кашлянул лишь пару раз. При этом отчаянно тёр глаза. Зато студентов кашель одолевал всё чаще — изнурявший, выворачивавший нутро. Богомола газовая дымка, похоже, не беспокоила вовсе. Павел поднял руку с зажатым в ней полотенцем повыше — решил обойтись без слов, показал самодельную защиту молодым. Те поняли. Оборвыш решил не мелочиться — оттяпал от джинсовой рубашки весь подол и закрылся им. Ещё один понятливый, — бледный, как привидение, — выудил из кармана треников мятый носовой платок — впятеро меньше, чем у Третьякова. Остальные — медлили. Воздухом в глубине подвала ещё получалось дышать. Газовая волна накатывала неспешно. Павел подумал: отчего эта рукотворная гадость имеет цвет? Наверно, её наделили цветом специально, чтобы внушала страх; чтобы чьи-то сплочённые ряды и колонны теряли стройность, распадались на отдельных испуганных индивидуумов, едва завидя серое облако. Но здесь-то — кого пугать? Здесь нет бунтовщиков и вандалов.
- Ваш… друг… он поможет нам? Он знает, что делать? Как сбежать отсюда? — На Павла напряжённо уставился самый хилый и низенький из студентов. Управдом вгляделся в воспалённые глаза, заметил крупные веснушки на щеках, короткую светлую косичку, спрятанную за ворот рубашки… Да это девушка! Следов Босфорского гриппа на ней было не разглядеть — наверное, болезнь нарисовала свои узоры под одеждой.
- Он… военный… — Павел, сам перепуганный, зачем-то постарался успокоить собеседницу; при этом ему претило лгать. С чего бы это? Неужто с того, что рядом — богомол; существо, которое только посмеётся над любой попыткой обмануть… — Он… посмотрит, что можно сделать… Ему было бы легче, если бы вы, как местные, рассказали немного про этот подвал…
- Так он не спрашивал, — девушка виновато развела руками. — А подвал… Ну тут… котлы кипят… рядом душевая, качалка для парней… Я не знаю. — Она всхлипнула. — Я тут редко бываю… Я и в душ на четвёртом этаже хожу — там света больше…Ой… — Совсем по-детски взвизгнула рассказчица, услышав особо сильный удар в дверь. Заскрежетало железо. Было похоже — часть дверных петель лопнула. Однако этого всё-таки не хватило, чтобы дверь сдалась. Размеренные удары возобновились. Девушка не смогла больше сдерживаться и расплакалась всерьёз.
- Ну, так, господа хорошие. — Из темноты вынырнул запылившийся, измазанный паутиной, Третьяков. — Здесь есть бойлер. Я взорву его…
- Как это?.. Не надо!.. А мы?.. — Девушка была близка к панике.
- Я взорву бойлер! — Громко объявил Третьяков. — За ним — кирпичная стена. В ней несколько трещин. Будем надеяться, она не прочна. Возможно, взрыв проделает брешь, и мы сможем выбраться наружу, а потом сбежать — так быстро, как только сумеем.
- Это так просто — взорвать? — Вдруг проговорил алхимик. Павел аж закашлялся — подавился не газом, но воздухом. Он-то привык, что Арналдо-Струве — молчалив, особенно на публике. «Ариец» тоже выглядел слегка удивлённым. И всё-таки ответил, спокойно и ровно.
- Не просто. Но у меня есть… определённые навыки… Ломать — не строить, — он криво усмехнулся. — Итак! Найдите себе укрытие. Зажмите уши руками. Может случиться контузия… Что это?.. — Третьяков приблизился к богомолу. Тот продолжал сидеть неподвижно на сером округлом возвышении. Оно-то и заинтересовало «арийца». Павла же удивляло — насколько индифферентно коллекционер относился к своему мучителю. Словно и не было пытки, которую тот устроил. — Это ванна?.. — Третьяков костяшками пальцев постучал по сиденью богомола. Огляделся. — Да их тут полно! Ванны! Чугунные! Вот везёт, так везёт! — Он улыбнулся во весь рот.
- У нас раньше ванны были, потом душ сделали, — сквозь слёзы выдохнула девушка.
- Значит, так, — «Ариец» потёр руки. — Помогайте друг другу, прячьтесь под этими скорлупками, закрывайте уши и ждите. Услышите взрыв — превращаетесь из улиток в бабочек и летите на свет. А дальше — бегите со всех ног. Разносите чуму! Теперь это уже всё равно! Ну! Так я жду! За дело!
Эти слова произвели определённый эффект, но вряд ли в точности такой, как рассчитывал Третьяков. Все, способные соображать, поняли: «ариец» — не шутит. Но пробудились от оцепенения далеко не все. Два студента, чьи лица лоснились от нутряного жара, походили на зомби: едва ли они понимали, где находятся, и что происходит вокруг. Алхимик тоже был не в лучшей форме — едва откликнулся на сильный толчок в бок, которым наградил его Третьяков. О том, чтобы заставить Арналдо, бывшего Струве, залезть под ванну без посторонней помощи, и речи не шло. А удивительней всех, услышав слова Третьякова, повёл себя богомол: он попросту исчез. Пока дееспособные узники подвала обсуждали, как быть с недееспособными, богомол мягко поднялся на ноги, отступил в темноту и словно бы растворился там. Первым заметил исчезновение Павел. Он хотел было поделиться открытием с Третьяковым, но тот, в поте лица, вместе с бодрым студентом-оборванцем и девушкой, как раз выстраивал что-то вроде маленькой баррикады из трёх ванн.
- Придавишь его к полу, — имея в виду безвольного студента, торопливо поучал девушку Третьяков. — Если сможешь — закроешь ему уши.
Девушка плакала и кивала.
- Теперь ты! — Неожиданно набросился командир на Павла. — Отвечаешь за человека из психушки. Называй его как хочешь. Уши себе он и сам прикроет. Твоё дело — проследить, чтобы он это сделал и не высовывался. Ясно?
- Да, — управдом кивнул, почти как девушка. И тут, наконец, добавил. — А мозголом — сбежал.
ebooksa