А-а-а-х!
Почти по-человечески удивилась своей силе взрывная волна.
Павел увидел, как на него катится жар. Не огонь, не кирпичное месиво с металлической стружкой — жар. В эту секунду жар обрёл форму и цвет, скорость и красоту, силу и злость.
Если бы Павел не увидел жар во плоти — он бы не крикнул: «Ложись!» Но он крикнул — и студентка услышала его. Оба человека, мгновение назад игравшие в гляделки, распростёрлись на полу.
И тут пришла взрывная волна.
Кирпичи, пружины, железные стяжки и болты, струганное и полированное дерево, куски пластика — взявшиеся неведомо откуда, составлявшие собою до взрыва неведомо что — поднялись в воздух, будто повиновавшись заклинанию: дружно, страшно, презрев гравитацию. И обрушились.
Ураганом обрушились на баррикады перевёрнутых ванн.
Они взрывались при соприкосновении с чугуном, превращались в бесчеловечную шрапнель.
Заплёвывали всех ядом смерти, сорвавшейся с цепи.
И ещё — все эти жала, все эти снаряды были мокрыми, как младенцы после купания. Все они дымились кипятком.
Они появились, как гвоздь программы на летней эстраде. А следом, словно дешёвый спецэффект, явился пар. Он был белым и светился. Светился электрическим светом. Светом фонарей, проникавшим с улицы.
- Быстрей! Пока загонщики не очухались! — Это «ариец» — как всегда, похож на ловкую куницу, на взведённую пращу.
- Он не дышит! У него кровь! — Это студентка — пытается поднять на ноги одного из сильно зачумлённых.
- Хи-ми-я! — Неожиданно, с широкой улыбкой, произносит по слогам мэтр Арналдо, в прошлом профессор Струве.
- Нет, не химия. Ловкость рук! — Орёт Третьяков — и как он только расслышал едва слышное! — Оставь его! Ему не помочь! Помогай себе! — Это он же — студентке, умывающейся слезами.
- Дыра… В голове… — Бормочет студентка. — Я не при чём… Я прикрывала… Сначала взрыва не было… Отвлеклась!.. Не нарочно…
Павел ощущал, как его подталкивают к свету уличных фонарей чьи-то руки — и сам он тащит за рукав кого-то.
- Не обожгитесь! Здесь везде кипяток! — Третьяков.
- Он умер… Из-за меня! — Студентка.
- Как только выйдем — сразу руки в ноги — и бежать. — Третьяков — Павлу, приватно, на ухо. — Если понадобится — врассыпную. Встретимся у станции железной дороги.
ebooksa