Рыдания усопших

Молодец, другое дело! – похвалил хозяин кабинета довольным тоном. – В следующий раз так же ожидаю от тебя отчета по существу, не то отдам тебя самого на растерзание психологам, чтобы они тебе мозги промыли. А то начинается: Алиса и тому подобное… Какое мне дело до того, как звать медсестру? Так что давай-ка, парень, возвращайся из страны чудес и занимайся делом!

Убертус поерзал в кресле, ища удобную позу.

Кстати, а что ж это у тебя только сердечные да желчные дела на повестке дня? Мы все же психиатрическая клиника, и нас в первую очередь должны интересовать другие симптомы.

Тут все спокойно, господин Убертус. Два-три психомоторных возбуждения, которые мы сразу купировали, да попытка суицида, так что сегодня в течение дня забежит дежурный судья, чтобы задним числом разрешить инъекции нейролептиков и фиксацию, которую пришлось провести, а больше ничего. В общем, ночь прошла спокойно, словно в склепе.

Да? – Убертус поражался врачебной одержимости этого парня. Перевод пациента в другую больницу, смерть с горой формуляров для заполнения, инфаркты, буйства, вывихи, попытка самоубийства… и он называет это «спокойной ночью»? Изрек бы это кто другой, главный врач принял бы его слова за сарказм измученного человека, но этот говорил совершенно серьезно.

– Кому ж это у нас на сей раз не хотелось жить? Опять этой чертовой истеричке из двадцатого – С? Она же, вроде, под монитором, или сестры опять дрыхли?

Нет, господин Убертус, дамочка на сей раз не тревожила. Рыдала, правда, с вечера, но потом уснула. Вскрыться в ванной пытался тот мужчина, антрополог, что был доставлен позавчера с подозрением на дебют шизофрении. Ну, тот, что сначала без умолку говорил, а вчера целый день молчал, словно воды в рот набрал, помните?

М-м-м-м… припоминаю… это не тот ли, что терроризировал каких-то пожилых женщин, да так, что им пришлось спустить на него собаку?

Совершенно верно, доктор! Псина так повредила ему руку, что его сначала доставили в хирургию, а потом уже, с полицией, к нам.

А может, у него все же алкогольный делирий?

Печеночные параметры и карбогидрат-дефицитный трансферрин в норме, из чего можно сделать вывод, что регулярный и чрезмерный прием алкоголя не имеет места.

Бензодиазепиновый?

Исключено. В крови вообще нет следов ни медикаментов, ни наркотиков.

Помолчали. Каждый из присутствовавших мысленно нарисовал себе необычное, перекошенное страхом небритое лицо этого странного пациента, рассказывающего в своем бреду истории столь вычурные, что не оставалось сомнений – это очень редкий случай помешательства, который, быть может, поможет молодому честолюбивому доктору Коршовски закончить свою научную работу и стать профессором. Однако следует быть начеку – если попытки суицида будут повторяться, то недолго и потерять материал для исследований!

Ну, а теперь он как? Пришел в себя?

Спит. Зуклопентиксол подействовал быстро, и возбуждение удалось купировать. Я велел ввести ему пролонгированный препарат, так что можно рассчитывать на спокойствие в течение суток. От галоперидола я отказался, чтобы не пришлось нивелировать побочные эффекты, а зуклопентиксол все же действует помягче.

Ясно. У каждого свои предпочтения. Как надолго ты хочешь его заточить?

Смотря по состоянию. Во всяком случае, на то время, пока сохраняется опасность суицида. Да и, честно сказать, хотелось бы разобраться, что к чему, поговорить с родственниками и услышать от самого больного историю развития психоза.

В твоих намерениях я и не сомневался, пробурчал Убертус и допил остывший кофе. – Когда ты намерен начать?

Как я уже сказал, ночь была спокойной, и я нисколько не устал, так что если Вы подпишете для меня приказ остаться на службе «по производственной необходимости», то я с удовольствием начну обследование сразу после того, как этот человек проснется.