— Нет, диди. — В ее глазах заблестели слезы. — В нашей деревне и так жизнь не сахар, — сказала она. — Но если кто-то узнает, что я была в этой деревне… — Она содрогнулась. — Говинд перережет мне глотку.
Только теперь я понимаю, чем она рисковала. Какой опасности я ее подвергла. Я молча смотрела на нее. Потом сложила ладони, как в храме, будто она была божеством.
— Миллиона жизней не хватит, чтобы отплатить тебе за помощь, — сказала я.
Она взяла мои сложенные ладони, опустила их и бросилась ко мне в объятия.
— Диди, — всхлипнула она, — диди, будь осторожна. Да пребудет с тобой Господь. — И только я подумала, как хорошо мне в ее объятиях — так хорошо, что я могла бы стоять так вечно, — она вырвалась из моих рук и побежала прочь по дороге, по которой мы пришли.
Я долго смотрела ей вслед.
— Радха! — кричала я. Мне хотелось еще раз увидеть ее нежное лицо, но она не обернулась. Я провожала ее взглядом, пока она не стала точкой на горизонте — меньше, чем камушки у моих ног. Я провожала ее взглядом, пока она не исчезла в моем прошлом и не превратилась в драгоценное воспоминание.
А потом я повернулась лицом к своему будущему, все еще сомневаясь, не совершаю ли ужасную ошибку. Я даже подумала, что, если бы мои стопы не болели так сильно, я могла бы вернуться в деревню.
Впереди послышался шум. Абдул бежал мне навстречу, выкрикивал мое имя; он бежал зигзагами, раскинув руки широко, как гигантская птица — огромные крылья. Широкая улыбка на его лице звала меня домой.
Глава двадцать пятая
Смита смотрела на высокие чугунные ворота, ведущие к дому родителей Мохана. Она не думала, что дом окажется таким великолепным, никак не ожидала увидеть красивые оштукатуренные стены, красную черепичную крышу и заросший зеленью двор с цветущими кустами. Они как будто очутились в Беверли-Хиллз, а не в маленьком индийском городке.
— Намасте, сет. — К машине выбежал старый сторож. — Чему обязаны такой честью? — Он заглянул в автомобиль; его серые глаза оценивающе скользнули по Смите.
— Хо, Рамдас, — поздоровался Мохан. — Что нового? Как поживаешь?
Старик с улыбкой выпрямился.
— Тик ху, сет[61], — ответил он. — Слава Богу.
Мохан кивнул.
— А как дела у жены и детей?
— Все здоровы, слава Богу. — Рамдас снова наклонился и заглянул в машину. — А кто эта юная мэмсахиб?
— Это… — Даже не глядя на Мохана, Смита поняла, что он покраснел. — Это моя подруга. Смита. Она приехала по работе в соседнюю деревню. Я предложил остановиться у нас. Всего на несколько дней. До понедельника.
Рамдас сложил ладони перед грудью.