— В чем дело? — спросила Смита, разозлившись, что разговор прервали.
— Нам пора ехать, — сказал Мохан, и по его тону Смита поняла, что он прервал их не по своей воле. — Нам предстоит долгий путь.
Смита виновато взглянула на Мину.
— Извини, — сказала она.
— Да, да, вы езжайте, бета, — обратилась амми к Мохану. — А то эта бездельница только и знает, что прохлаждаться, в отличие от нас, работяг. Йа Алла[57], если бы мне сказали, что в моем возрасте мне придется работать, в то время как эта ленивая корова будет прохлаждаться дома, я бы молила Аллаха поразить меня молнией и испепелить мои кости! Куда катится мир?
Смита поймала на себе взгляд Мохана, умоляя его вмешаться. Но он лишь молча смотрел на нее, и тогда она повернулась к старухе и ответила:
— Уверена, Мине трудно работать с ее… — она никак не могла вспомнить, как будет «инвалидность» на хинди — …в ее состоянии. Но, амми, уход за ребенком — тоже работа, полноценная.
Мохан предостерегающе покачал головой.
В голосе старухи послышались истеричные недовольные нотки.
— Из уважения к вам я промолчу, мадам, — сказала она. — Поскольку мы вам обязаны, не буду говорить, какую змеюку я впустила в дом. — Амми шлепнула себя по лбу. — В прошлой жизни я, наверное, сделала что-то ужасное. Вот почему я единственная несчастная в этой деревне, кому досталась невестка-индуистка. Чьи братья-бандиты убили моего сына. Знали бы вы, как я молилась, чтобы Абдул не приводил к нам в дом это недоразумение. Но нет…
Амми причитала и била себя в грудь. Смита догадалась, что спектакль рассчитан на нее, и не спешила ее утешать. Мохан тоже стоял неподвижно, словно думал, что сказать и как поступить, а Мина так и сидела на плетеной кушетке и смотрела себе под ноги.
Послышался звук — сначала тихий, потом чуть более громкий. Смита удивленно взглянула на Мохана и опустила взгляд. Странный звук издавала Абру, по-прежнему державшая его за руку; она быстро била язычком по верхней губе, и тут Смита поняла, что она пародирует причитания амми. Как ни старалась она сдержать смех, ей это не удалось. Амми тут же перестала ныть. Во внезапной тишине они слушали ребенка, повторявшего несколько нот. А когда до амми дошло, что ее дразнят, она бросилась к девочке, которая тут же отвернулась и спряталась в ногах Мохана.
— Ой, амми, — умиротворяюще проговорил Мохан, — оставь ее в покое, йар. Дитя просто шутит.
Хотя Мохан говорил спокойно, амми тут же опустила руку. «Индия!» — подумала Смита, хоть и мысленно поблагодарила Мохана за вмешательство. Страна, где мужчина высокого общественного положения одним своим словом заставляет немедленно подчиниться женщину вдвое себя старше. О том, что скажет или сделает амми после их ухода, не хотелось даже и думать.
Похоже, разговор с Миной продолжить уже не получится.
— Увидимся на следующей неделе, — тихо сказала она. — После оглашения вердикта. Тогда надо будет еще поговорить.
Лицо Мины было непроницаемым.
— Как скажешь.
— Послушай, — тихо добавила Смита. — Скоро это кончится. Когда твоих братьев приговорят, ты сможешь начать с чистого листа.
Мина взглянула на нее со странной улыбкой.