Хэллоуин ,

Circospetto покачал головой:

– Боюсь, что нет. Я здесь по поводу вашей дочери Катарины.

Кровь отхлынула от лица женщины:

– Моей дочери? Чем могло провиниться перед инквизицией невинное дитя?

Внутренне выразив сомнение по поводу невинности Катарины, Кавалли покачал головой:

– Никакой вины за ней нет – и надеюсь, не будет и впредь. Есть основания полагать, что ваша дочь стала жертвой злого колдовства. Скажите, как ее здоровье? Все ли хорошо?

Удивленная и испуганная, синьора Мадзони покачала головой:

– Увы! Утренние события вызвали в ней немалые душевные волнения – Катарина была привязана к своему учителю танцев. Она в своей комнате.

– Могу ли я увидеть ее? – спокойно осведомился Кавалли.

Лицо женщины приняло непроницаемое выражение – она прекрасно сознавала, что слышит не просьбу, но приказ.

– Конечно, – произнесла она наконец, – извольте пройти за мной.

Катарина Мадзони оказалась миловидной девицей в самом расцвете юной трепетной красоты. Ее, пожалуй, несколько портила только некоторая излишняя бледность, видимо следствие болезни. Она сидела у окна, читая какой-то небольшой томик. Увидев мать и гостя, Катарина отложила чтение и поднялась для приветствия.

– Катарина, это – синьоре Домминико Кавалли, секретарь инквизиционного трибунала. Он желает побеседовать с тобой.

Упоминание инквизиции вызвали у девицы легкую дрожь, с которой она, впрочем, быстро совладала.

– Хорошо, матушка.

Эти слова были произнесены самым покорным тоном, глаза говорившей были опущены, фразу сопровождал почтительный кивок головы. Непохоже, чтобы она чувствовала вину за что-то, – во всяком случае, так показалось Кавалли.

– Садись, дитя мое, – проговорил он спокойно. – Я хотел побеседовать с тобой о тех дурных снах, которые преследовали тебя недавно.

Эти слова вызвали удивление не только дочери, но и матери. Похоже, тревожные видения были семейной тайной. Тем лучше – лишний штрих к портрету всевидящей и всезнающей инквизиции.

– Скажи, когда впервые они посетили тебя? – спросил Кавалли негромко.

– Несколько месяцев назад, – тихо ответила девушка, – за несколько дней до того, как впервые проявился мой недуг. Сон повторялся каждую ночь, а потом проступила болезнь…