Хэллоуин ,

– Слушаюсь, синьоре, – запоздало произнес гондольер.

Тон его показался инквизитору странным, но усталость и умственное напряжение затерли эту деталь. Кавалли откинулся на сиденье и прикрыл глаза. Похоже, он все-таки ошибся. Не француз был виновником несчастий двух девиц. Скорее даже напротив: с обеими он выступил скорее как спаситель – не оттого ли безумная графиня просила привести его, не потому ли внезапно исцелилась болезнь Катарины Мадзони?

Кавалли раз за разом взвешивал все, что ему удалось узнать. Особняком от прочих фактов стояла пропажа перстня графини Бонафеде. Она не дарила его французу – в таком случае, куда он мог подеваться? Скажет ли она? Нет, новой встречи с безумной Кавалли не желал. И все же факт требовал уточнения.

– Стой, – произнес он громко, обращаясь к гондольеру, – вези меня к дому графа Бонафеде.

Неожиданный визит Circospetto застал пожилого графа уже спящим. В ночной сорочке, с огарком свечи в дрожащей руке, он впустил ночного гостя, не сводя с него тревожного взгляда.

– Синьоре граф, – без предисловий обратился к нему Кавалли, – мне нужно знать, кому ваша дочь подарила фамильный перстень, золотой с изумрудом.

Старик замешкался с ответом. Он явно не ожидал подобного вопроса.

– Перстень? – наконец пробормотал он. – Я же говорил вам, что перстень она подарила этому французу…

– Вы лжете, синьоре граф, – Circospetto не был до конца уверен в этом, но решил пойти на риск: – Она рассталась с перстнем раньше, еще до того, как Нуафьер впервые пришел сюда.

От удивления нижняя челюсть графа отвисла, неприлично приоткрыв рот.

– Но как? – спросил он, совладав с изумлением. – Как вам удалось узнать это?

– Вы лжесвидетельствовали против человека, граф. Вам лучше сейчас подумать об этом. Отвечайте!

Угроза оказалась весьма действенной. Старик побледнел, руки его задрожали сильнее обычного.

– Дочь подарила его своей подруге. Я был в гневе, узнав об этом, но ничего не мог поделать – мы не знали, где проживает эта девица, а сама она более с тех пор не появлялась в моем доме.

– Как ее звали?

– Я не помню. У нее было странное имя, старое. Я клянусь…

– Лукреция?

– Да, да, именно так!

Граф был напуган более, чем следовало бы. Подобное состояние не слишком хорошо сказывалось на ясности ума, и Circospetto ослабил напор:

– Прекрасно, граф. Я знал, что память вас не подведет. Расскажите, как ваша дочь познакомилась с этой девицей?