– Честь имею, господин оснаб! – Нарочито выделив словосочетание «честь имею», прищелкнул каблуками зеркально начищенных хромовых сапог ротмистр Вревский.
– Ну… насчет вашей чести у меня есть откровенные сомнения, ротмистр, – нарочито грубовато заявил Петр Петрович. – Даже не знаю, сумеете ли вы их развеять… Присаживайтесь, ваше высокоблагородие! – Указал на свободный стул Петров. – Думаю, нам есть, что обсудить. Не так ли, Сергей Станиславович?
– Согласен, ваше сиятельство, – ответил ротмистр, занимая свободный стул.
– Предлагаю для начала выпить, – произнес Петров, поднимая со стола бутылку «Шустовского», – за встречу. Как в старые добрые…
– Наливайте, князь, – кивнул ротмистр Вревский, откидываясь на изящную спинку кресла и оглядываясь по сторонам. – Немного мрачновато у вас тут, Александр Дмитриевич, – произнес он, пристально вглядываясь в окружающий сумрак и явно ожидая со стороны оснаба какого-нибудь подвоха.
– Так это у вас, Сергей Станиславович, всегда мрачновато, шаблонно и совершенно картонные декорации, – возразил оснаб наполняя стаканы коньяком. – Грубо, мой мальчик, очень грубо! Субъект обработки не должен догадываться до самого последнего момента, что его затянули в общее Ментальное пространство. А в идеале – вообще не должен догадаться! Вот это – настоящий профессионализм! Истинная филигранность Менталиста-Психокинетика! А что у вас? – продолжал распекать бывшего ученика Петров, словно до сих пор еще пребывал в должности его строгого преподавателя. – Семейка Шильдкнехтов – оказалась статична и потеряла цвет. Не можете удерживать реальность картинки – выбирайте менее насыщенные живыми субъектами и деталями места! Бог – он в мелочах, да и дьявол кроется в деталях!
Кончики ушей ротмистра запунцовели от устроенного оснабом разноса, но он молчал, не в силах возразить оказавшемуся более искушенному во всех планах учителю. Те «приемы», которые князь продемонстрировал своему бывшему ученику во время недавнего противостояния, просто поражали! Ничего подобного Вревский и представить себе не мог. Поэтому он жадно ловил слова этого умудренного опытом Менталиста.
– Смотрите и учитесь, коллега, как нужно воспроизводить в Ментальном пространстве Божественное дыхание настоящее жизни! – И он вновь легонько прищелкнул пальцами.
Сумрак, окружающий столик бывших сослуживцев, начал стремительно отступать, открывая невидимые ранее детали. Они оказались за столиком одного знакомого бельгийского ресторанчика в Брюсселе, где после бегства из революционной России господа офицеры прожили в эмиграции несколько лет. Яркое солнце било сквозь деревянные решетчатые рамы, насыщая непередаваемым цветом налитый в стаканы коньяк. На маленькой сцене под «сонные» фортепианные переборы тапера что-то мурлыкала по-французски худосочная певичка, подстриженная «под каре». Слегка растрепанная прическа постоянно сползала ей на глаза и закрывала пол-лица. Возле старинной дубовой стойки, которая, наверное, помнила еще пра-пра-пра-прадеда нынешнего хозяина заведения, со скучающим лицом стоял дородный бармен и невозмутимо полировал и без того идеально чистые фужеры и стаканы.
Если признаться честно, Вревский не смог бы отличить созданный оснабом Ментальный слепок ресторанчика от того самого, реального, в котором они неоднократно и весьма «продуктивно» набирались с князем Головиным.
– Александр Дмитриевич, – не стал кривить душой бывший ротмистр, – вы как всегда бесподобны! Это… это действительно не отличить от настоящей реальности! Не перестаю удивляться вашему искусству! Готов хоть сейчас вновь к вам в подмастерья!
– Увы, Сереженька, – покачал головой Петров, – канули в Лету те благословенные времена!
– Так давайте же за них выпьем, Александр Дмитриевич? – предложил Вревский, поднимая стакан, наполненный жидкостью насыщенного янтарного цвета.
– Не чокаясь! – сурово произнес Петров. – Ибо те времена умерли и превратились в прах.
Они неторопливо выпили, смакуя каждый глоток выдержанного напитка. Подождали, пока он провалиться в пищевод и теплой волной разойдется по всему организму.
– Как вам это удается, Александр Дмитриевич? – Изумленно произнес Сергей Станиславович. – Это именно тот самый вкус… даже лучше! Ощущения… Я чувствую даже легкое опьянение… Вы бесподобны, князь! Браво!
– Ну что ж, – отодвинув в сторонку полупустую бутыль коньяка, произнес оснаб, – пора переходить ко второй части «Марлезонского балета»[23].
– Согласен! – слегка напрягшись, ответил Вревский. – Карты на стол, господин оснаб! Похоже, что нам уже нечего скрывать друг от друга – все и так понятно…
– Ну, я бы поостерегся делать столь скоропалительные выводы, ротмистр… Или, какое вам там пожаловал звание Хитрый Лис[24]? – Естественно, что Петров не знал со стопроцентной точностью, на кого работает его бывший сослуживец и ученик, поэтому откровенно блефовал. – Хотя бы прежнее оставил? – И оснаб пренебрежительно поджал губы.
– Подполковник «Абвера»! – Обиженно выдохнул Вревский. – Немцы умеют ценить полезные кадры!