Проклятая игра

22
18
20
22
24
26
28
30

— Да, все. Разом покончить с лучшими запасами.

Что здесь происходит? Так ведет себя отступающая армия, не желающая ничего оставлять оккупантам.

— А что же вы собираетесь пить на следующей неделе? — спросила Ориана. Полная ложка икры застыла у ее рта.

— На следующей неделе? — переспросил Уайтхед. — На следующей неделе не будет никаких встреч. Я ухожу в монастырь. — Он взглянул на Марти. — Марти знает, как я обеспокоен.

— Обеспокоен? — переспросил Двоскин.

— Пекусь о своей бессмертной душе, — отозвался Уайтхед, не сводя глаз с Марти.

Его слова вызвали взрыв грубого хохота у Оттави, быстро теряющего контроль над собой.

Двоскин перегнулся через стол и вновь наполнил бокал Марти.

— Выпей, — сказал он. — Нам многое предстоит.

Никто за столом не собирался медленно смаковать вина; бокалы наполняли, опустошали и наполняли снова, словно там была вода. В такой жажде чувствовалось что-то отчаянное. Но следовало помнить, что Уайтхед ничего не делает наполовину. Не отказываясь, Марти в два глотка опустошил второй бокал, и ему немедленно предложили еще.

— Нравится? — вопрошал Двоскин.

— Вилли бы не одобрил, — произнес Оттави.

— Кого, мистера Штрауса? — поинтересовалась Ориана Она все еще не донесла до рта ложку с икрой.

— Не Марти. Этого неразборчивого потребления…

Он с трудом выговорил два последних слова. Было приятно слышать, как у адвоката заплетается язык.

— Той может идти в черту, — заявил Двоскин.

Марти хотел сказать что-то в защиту Билла, но алкоголь замедлил его ответ. Прежде чем он заговорил, Уайтхед поднял свой бокал.

— Тост, — провозгласил он.

Двоскин вскочил на ноги и отшвырнул пустую бутылку, которая свалила еще три. Вино потекло, заливая стол и капая на пол.

— За Вилли! — сказал Уайтхед. — Где бы он ни был.