Проклятая игра

— Той покинул поместье. Ты больше не увидишь его.

— Когда он уехал?

— В начале недели. Наши отношения давно разладились. — Он заметил огорчение Марти. — Не тревожься. Твое положение здесь по-прежнему прочное. Но ты должен абсолютно доверять мне.

— Сэр…

— Не надо говорить о преданности, это утомляет меня. Не потому, что я не верю в твою искренность. Но люди вокруг меня всегда говорят то, что я хочу слышать. Точно так же они держат своих жен в мехах, а сыновей на кокаине. — Его рука в перчатке царапала бородатую щеку, пока он говорил. — Так мало честных людей. Той был первым, Евангелина, моя жена, второй. Но это очень мало. Мне приходится доверять инстинкту. Я должен плюнуть на разговоры и следовать тому, что велит мне мое чутье. А оно доверяет тебе, Мартин.

Марти ничего не сказал. Он просто слушал, как голос Уайтхеда все стихает, а глаза, напротив, становятся такими яркими, что от них можно было зажечь трут.

— Если ты будешь со мной и защитишь меня, ты сможешь получить все, чего бы ни захотел. Понимаешь? Все.

Не в первый раз старик соблазнял его этим, но теперь обстоятельства значительно изменились. Риск возрос.

— Что самое худшее может произойти? — спросил он.

Напряженное лицо расслабилось, но глаза по-прежнему горели.

— Худшее? — переспросил Уайтхед. — Кто знает худшее? — Из его пылающих глаз, казалось, вот-вот брызнут слезы; он едва сдерживался. — Я видел такие вещи… И проходил мимо. Никогда не думал… ни разу…

Застучал дождь; мягкие удары капель сопровождали запинающуюся речь Уайтхеда. Он внезапно утратил свое красноречие, словно выдохся. Но что-то требовало произнесения вслух, что-то очень важное.

— Никогда не думал… что это произойдет со мной. — Он прикусил язык, отметая головой абсурдность собственных слов. — Ты поможешь мне? — вместо дальнейших объяснений спросил он.

— Конечно.

— Хорошо, — кивнул он. — Посмотрим, да?

Он внезапно отвернулся от Марти и направился обратно к дому. Прогулка была закончена. Некоторое время они шли как раньше — сначала Уайтхед, Марти в двух ярдах позади. Только перед тем, как впереди показался дом, старик заговорил снова. На этот раз он не нарушил ритма шагов, а просто бросил вопрос через плечо. Всего три слова:

— А дьявол, Марти?

— Что, сэр?

— Дьявол. Молился ли ты когда-нибудь ему?

Это была шутка. Возможно, тяжеловатая, но так Уайтхед хотел развеять мрачность исповеди.