— Именно! Именно они, родные!
— Но разве ты не понимал, что это никогда не покажут по телевизору?
— Тут я просто рассматривал одну из вероятностей… чем черт не шутит? А вдруг? Все увидят, не поверят — а потом — раз! И окажется, что я говорил правду!
— И ты захотел, используя свои такие… навыки придти сюда, и из мертвых солдат создать себе армию? Армия мертвецов взрывает Кавказ?
Дмитрий, кажется, искренне не понимает, чему я возмущаюсь, впрочем мне и самому, уже вдосталь навидавшемуся всяческого «сюра» уже давным — давно было пора всему этому перестать удивляться.
— А что? — Дмитрий уже начинает говорить, будто оправдываясь — зато система рухнет!
— КГБ??
— Да!
Все! Финиш! Мне хочется пристрелить этого Пашкевича, впрочем, я понимаю и то, что у парня были все основания стать неадекватом. Другое дело — попав в такой переплет он не сдался, а стал сопротивляться, и, более того, живет со своим «вколотым» сумасшествием дальше, так что не мне его судить.
— Ладно — говорю я, стараясь чтобы мой тон был максимально примирительным — Дмитрий, я думаю что ты… можешь идти. Ты достаточно настрадался и я, если ты мне пообещаешь, что скроешься и больше никогда не попадешь в поле зрения КГБ, отпущу тебя.
Пашкевич снова начинает ехидствовать, вместо того, чтобы воспользовавшись моим приступом великодушия по-тихому смыться:
— Что? Рискнешь своей карьерой в КГБ? — спросил он меня демонстративно ковыряясь в носу.
— Я? Я увольняюсь из Комитета. Боюсь, в Москве вскоре за причастность к ГБ будут вешать. Достанется, как всегда, прежде всего самым незащищенным, то есть мне и таким как я рядовым служакам.
Пашкевич, как показалось, мне сочувствует:
— Спасибо тебе. Но напоследок скажу только, что все равно — берегись Приятеля Сартакова! Если он не будет уверен в том, что ты его не разоблачишь, то он может пойти на все, как с твоим отцом.
Я согласно покачиваю головой:
— Значит ты считаешь, что нас пытались убить вколов эту сывортоку? — я все еще не совсем верю, вернее даже просто не могу ощутить это, что такое могло вообще случиться.
— Да. Просто дозу поделили на двоих, и нам досталось меньше, чем всем остальным.
— И потом… потом Приятель стал за тобой гоняться, чтобы убить, обвинив в том, что ты, дескать, повел свою игру?
— Да. Я же остался жив, не смотря ни на что, и стал для него серьезной помехой!
ebooksa