Все были с этим согласны, но никто не считал, что это неправильно. В конце концов, так даже дешевле.
Прокурор Майзелл вызвал полдюжины свидетелей, и судья Майзелл ни разу не вмешался в их допрос. Первым показания давал мистер Клайн, последним – шериф Баркли. Дело выглядело простым. В полдень того дня, когда убили Ребекку Клайн, праздновали ее день рождения с тортом и мороженым. На праздник пригласили несколько подружек Ребекки. Примерно в два часа, когда девочки играли в «Прицепи хвост ослу» и «Стулья с музыкой», Джим Трасдейл вошел в «Игральные кости» и заказал порцию виски. На нем была шляпа. Виски он пил не спеша, а когда с ним разделался, заказал еще порцию.
Снимал ли он шляпу? Может, повесил на один из крюков возле двери? Никто не мог вспомнить.
– Только я никогда не видел его без шляпы, – сообщил бармен Дэйл Джерард. – Он с ней не расставался. Если он ее и снял, то, скорее всего, положил на стойку возле себя.
– Была ли шляпа на стойке после его ухода? – спросил Майзелл.
– Нет, сэр.
– Была ли она на крючке, когда вы запирали бар на ночь?
– Нет, сэр.
Около трех часов дня Ребекка Клайн вышла из дома в южной части города и направилась в аптеку на Мэйн-стрит. Мама разрешила ей купить конфет на серебряный доллар, полученный в подарок на день рождения, но велела их не есть, поскольку на один день сладкого было достаточно. Когда в пять часов Ребекка так и не вернулась домой, мистер Клайн и несколько человек отправились на поиски. Ее нашли на Баркерз-элли между стоянкой дилижансов и «Славным отдыхом». Задушенной. Серебряного доллара при ней не было. Когда убитый горем отец поднял девочку на руки, его спутники увидели широкополую кожаную шляпу Трасдейла. Она лежала под юбкой праздничного платья Ребекки.
Во время перерыва присяжных на обед со стороны стоянки дилижансов доносился стук молотков. Там, в девяноста шагах от места преступления, возводили виселицу. Работой руководил лучший плотник города, с подобающим именем Джон Хаус. Ожидался большой снегопад, и дорогу до Форт-Пьера занесет на неделю, а может, и на всю зиму. Держать Трасдейла в местной кутузке до весны никто не собирался. Это было накладно.
– Соорудить виселицу нетрудно, – сообщил Хаус зевакам, пришедшим поглазеть на работу. – С этим справится и ребенок.
Он рассказал, что люк, на который предстоит встать осужденному, откроется, когда специальный рычаг отодвинет удерживающую его балку. Балку специально смажут колесной мазью, чтобы все прошло как по маслу.
– Если уж делать подобное, то с первого раза, – объяснял Хаус.
После обеда Джордж Эндрюс вызвал для дачи показаний Трасдейла. В зале засвистели, но судья Майзелл положил этому конец, пригрозив очистить зал, если зрители не будут соблюдать тишину.
– Ты заходил в салун «Игральные кости» в день, о котором идет речь? – спросил Эндрюс, когда порядок в зале был восстановлен.
– Похоже, что да, – ответил Трасдейл. – Иначе бы меня тут не было.
При этих словах по залу прокатился смешок, который Майзелл тут же пресек, хотя и сам не смог сдержать улыбки и не стал делать второго предупреждения.
– Ты заказал две порции выпивки?
– Да, сэр, две. На большее у меня не было денег.
– Но ты быстро раздобыл еще один доллар! Разве не так, ублюдок? – выкрикнул Абель Хайнс.
ebooksa