— Вы очень милы. Я зашел в «Трэвеллерз» почитать о себе восторженные отзывы.
На добродушном лице леди Келси мелькнула тревожная тень.
— Ах да. Я слышала, о вас что-то писали в газетах.
— Писали, и немало. Я и не подозревал, насколько мной все интересуются.
— Как мило, что вы пришли, — улыбнулась она, немного успокоившись. — Я уверена, вы терпеть не можете танцев.
— Нет, что вы, я их обожаю. Помню, один африканский царек устроил в мою честь танцы: четыре тысячи воинов в боевой раскраске. Зрелище, уверяю вас, незабываемое.
— Дружище, — хохотнул Дик, — если дело в раскраске, то чем тебе Мейфэр не угодил?
Ситуация его забавляла. Дика чрезвычайно интересовал ход мыслей Алека. Он отлично понимал, что эта веселость — напускная. Невозможно угадать, как его друг намерен действовать. Пока Маккензи держался отчужденно, словно предупреждая всех и вся к нему не соваться. Впрочем, на свой счет Дик это не относил и собирался переговорить с приятелем при первой возможности.
Спокойный взгляд Алека уперся в Роберта Боулджера.
— А вот и малыш Бобби. Голова уже не болит?
Вспомнив про несостоявшийся обед, леди Келси тут же вмешалась:
— Бобби ужасно рассеян. Да и выглядит он что-то совсем плохо.
— Не стоит так много работать, — посоветовал Алек. — В твоем возрасте нужно ложиться пораньше.
— Спасибо за заботу! — кипя от раздражения, отозвался Боулджер. — Голова уже не болит.
— Вот и славно. Что принимаешь? Фенацетин?
— Сразу после обеда сама прошла, — холодно ответил Бобби, понимая, что над ним смеются, но бессильный что-либо сделать.
— И ты пришел на бал к леди Келси, чтобы порадовать дам? Правильно, незачем их расстраивать.
Алек обернулся к Люси. Их глаза встретились.
— Я прислал вам газету, — спокойно сказал он.
— Спасибо.