– А вы тут к нам, с чем и зачем? Потому что вы времени не привыкли растрачивать и, конечно, Гебда вас заберёт в поход.
Шарый с ответом немного повременил, не зная сначала, сказать ли всю правду, или половину, или солгать. Дело было важное и кому попало довериться не годилось. Он не знал, не принадлежал ли Бенько, хотя числился в казимировых слугах, к приятелям воеводы. Предпочёл, поэтому изучить его немного, и сказал:
– Я к пану воеводе был послан.
– Но его в Познани нет, – ответил Гоздава, – возможно, от злости и гнева к своим поморянам сбежал.
– За что гнев? – смотря на него, спросил Шарый.
– Долго бы рассказывать, – пожимая плечами, говорил Бенько. – Король тут посадил у него под боком сына, и наконец, как и следует, чтобы молодой практиковался в управлении, дал ему вилкорядцы, которые Винч долго держал… Легко понять, что воевода, упав с трона, рассердился. Злые люди даже говорят, чему я не верю, – добавил Гоздава, – что воевода готов… против короля пойти.
– Это ужасная была бы вещь, в это время… упаси Боже… потому что Винч имеет за собой всех великопольских землевладельцев.
Шарый теперь уже был уверен, что с Бенько может говорить открыто.
Кортеж поющей принцессы немного отдалился и только возвышенные голоса девушек доходили до них. Они остались одни.
– А не нужно вам ехать с вашей госпожой? – спросил Шарый. – Не хотел бы вас задерживать.
– Принуждения в этом нет, – отпарировал Гоздава, – для безопасности всегда несколько нас её сопровождают, когда выезжает, но одним меньше или больше – никто не обращает внимание.
– А не могли бы вы со мной в Познань? – шепнул Шарый. – Потому что правдой и Богом я имею важное дело и без вас мне тяжело будет обойтись.
Гоздава взглянул на него.
– Подожди, – воскликнул он, – я поскачу к старшему, к пану Влодку, и скажу ему… а потом тебя провожу.
– Но ни Влодку и никому ни обо мне, ни о каком деле ни слова, – вставил Шарый живо. – Поведайте, что… вы приятеля повстречали.
Кивнув только головой, Бенько вскочил на коня, направляясь к кортежу, и в мгновение ока уже ехал назад.
– Не было из-за чего дорожить правдой, – начал Флориан, рассказывая, что случилось с ним в Поморье и с чем его послали.
Гоздава очень нахмурился.
– В самую пору прибываете, – сказал он, – чтобы подтвердить то, о чём уже многие догадывались и боялись. Но в похабном предательстве, хотя бы кто пронюхал, страшно обвинять такого значительного человека, как воевода. Господь Бог вас сюда прислал… О том, что около нас что-то кололось и колется и что этих здешних великополян много на нас криво смотрит, а за воеводой тянется, мы это чувствовали.
Мы должны с тем не прямо к королевичу, но сперва к Неканде Трепке, которого ему король дал, мужа серьёзного и умного, который увидит, что предпринять. И чтобы предатели, которых у нас полно, о чём-нибудь не догадались, мы не очень вас будем показывать. Вы остановитесь в городе в постоялом дворе у моего знакомого Вилчка… который имеет красивую дочку…