– И то правда, – проговорил Бенько, – но если бы мы их мёдом помазали, лучше не будут.
Шарый уже дольше ждать и задерживаться не мог, как можно спешней отправился в гостиницу, от сеней крича челяди, чтобы ему коня подавали. С рассветом он был уже за городом, и в костёлах звонили на утреню, когда он пробился на тракт.
Утро было туманным и влажным, хотя не очень холодным…
Начав читать молитву и натянув на голову капюшон, пан Флориан ехал, задумчивый, когда, быть может, будучи почти в миле от города, услышал за собой конский топот.
Его это кольнуло. Он подумал, что в замке Наленчи имели своих, могли подслушать, а на ночном пиру Гжмот и Бенько вовсе осторожными не были. Что если пронюхали, с чем едет и что королю везёт, что если погоню за ним пустили?
Ему стало стыдно этого подозрения… но его беспокоило так, что сопротивляться не мог, дал потихоньку людям знать и, съехав с дороги в заросли, встали.
Едва они в них поместились, тут же у тракта, где их за кустами и густым туманом видно не было, когда стук копыт приблизился и послышались голоса…
Он прислушался.
По походке коней и меняющимся голосам он мог узнать, что людей было, по крайней мере, пять или шесть.
Они громко разговаривали, покрикивая.
– Высматривай следы…
– Кто в грязи свежие следы разглядит во мраке.
– Но всё-таки мы уже должны были бы его нагнать!
– Этот негодный серадзин имеет лихого коня, а так как ему срочно с информацией… не жалеет его.
– Старый Локоть заплатит.
– У него много челяди?
– А кто её считал…
Так они миновали его, Флориан перекрестился, благодаря Господа Бога. Что было делать, он сам теперь не знал! Он был уже уверен, что за ним гнались Наленчи, подслушав вечером в замке.
Стоять и ждать, пока эта погоня не воротится – было значительной потерей времени, ехать за ними было опасно.
Таким образом, посмотрев на деревья и кору, чтобы не очень заблудиться, пустился он лесом без дороги во славу Божью.