Старый Далибор почти целыми днями стоял на вышках, всматриваясь, когда этот Никош начнёт собираться в дорогу. В течении трёх дней ничего видно не было, на четвёртый отворились ворота, начали выезжать телеги, потом стадо выгоняли, далее люди шли и ехали, всем лагерем, женщины и дети.
Самая простая дорога шла мимо Сурдуги, но специально выбрали себе более длинную и худшую, чтобы на них не смотрели и не упрекали.
До вечера всё ещё из Вилчей горы что-то тянулось – пока, наконец, и собаки не осталось. Урядник дал знать, чтобы прибывали, потому что никого не был.
Посланный фермер, так как отцу и сыну не было срочно, застал пустошь, как после татар, и урядника, который уже собирался в дорогу, не дожидаясь подарка, по той причине, что пребывание у Никоша ему наскучило.
Флориан не спешил в новую собственность, только людей выслал, дабы поселились в гродке и осмотрели все углы. Далибор хотел сам выбраться, но сын, целуя его руки, задержал.
– Дьявол там долго жил, – сказал он. – Пошлём сначала за ксендзем, пусть все углы осветит и очистит словом Божьим.
Итак, фермер немедленно на повозке поехал за викарием, и на следующий день это мерзкое гнездо покропили святой водой, дабы его для Шарых сделать доступным. Таким образом, они безопасно уже могли ехать, но Флориан и теперь не решился. Отложили до завтра.
Шли тогда отдыхать и Далибор в своей комнате собирался как раз ложиться ко сну, потому что всегда как можно позже шёл спать, а вставал очень рано, когда через щель ставень заметил какой-то лучик, словно на дворе что-то светилось.
Быстро открыл ставни – и стоял, ошеломлённый.
Огромное зарево горело на небе. Поначалу он не мог от страха опомниться – где начался пожар, и испугался за саму Сурдугу – но огонь, хоть близкий, показывался из-за валов.
Затем и сторожа начали кричать:
– Горит!
Горели постройки на Вилчей горе, к которым уже из деревень бежали на помощь люди.
Ни они, однако, ни те, что были в замке, не могли справиться со страшным огнём и даже приблизиться к нему.
Здания, подожжённые во всех четырёх углах, потому что пакли и смолу находили под стенами, горели так шибко, что те, что в избах легли спать, едва ушли живыми.
Не достаточно этого, халупы и сараи во дворе, которые должны были служить для новых поселенцев, также все горели, и до утра не осталось от них ничего, кроме кучи пепла.
Это была последняя месть Никоша Бука, который, отдав всё в целости, постарался о том, чтобы после него Шарый не взял ничего, кроме пустоши и пепелища.
– Чёрт его возьми! – воскликнул Флориан, глядя издали на пожарище. – Я на этой горе не построю ничего, пусть остаётся пустошь и свидетельствует навеки веков о милом соседе!
Было это в следующем 1332 году, за несколько дней до рождества святого Иоанна Крестителя – Флориан с отцом и женой принимал у себя брата Леливу и нескольких землевладельцев.
Рассказам об этой победной экспедиции старого короля под Пловцы не было конца; потому что, где бы Шарый не показался, не давали ему покоя, спрашивая его о том, что видел, слышал, чего тогда был свидетелем.