Джулия проснулась от стука: в дверь колотил Царап.
— Пошли, — сказал он шепотом, как только она открыла. — Ты должна это видеть.
Сонная Джулия в ночнушке поплелась за ним по темному дому. Ей казалось, что она все еще спит. Половицы скрипели как ненормальные — как всегда, когда стараешься ступать тихо. Царап чуть не бегом вел ее к лестнице в подвал, предназначенный для высокоэнергетических экспериментов.
Свет внизу не горел, но в окно на уровне земли проникал лунный луч. Джулия протерла глаза.
— Сейчас покажу, пока луна не ушла, — сказал Царап.
На покрытом белой скатертью столе лежало маленькое круглое зеркало. Трижды нарисовав на нем пальцем магический знак, Царап велел Джулии держать руки ковшиком, повернул зеркальце к лучу, и ее ладони тут же наполнились чем-то тяжелым и твердым — монетами. Они звучали, как дождь.
— Серебряные и вроде бы реальные, — сказал Царап.
Одна из монет покатилась по полу. Столь мощную магию Джулия видела в первый раз.
— Дай я попробую. — Она начертила на зеркале тот же знак. На этот раз лунный луч пролился на стол и намочил скатерть. Джулия обмакнула палец в лужицу — молоко. — Как ты это сделал?
— Сам не знаю. Помолился, и вот…
— Господи, — истерически хихикнула Джулия. — Кому это?
— Нашел в старой провансальской книге что-то похожее на заклинание, но без описания жестов. На лангедокском. Встал на колени, сложил руки и произнес слова. При этом я думал, — Царап засмущался, — думал о НПВ.
— Сейчас разберемся.
Есть простые чары, делающие магию видимой: они показывают завихрения энергии вокруг заколдованного предмета, но зеркало отказывалось что-либо объяснять. Его покрывала магическая ткань, плотная, как ковер — до того плотная, что самого зеркала под ней почти не было видно. У целой команды магов год бы ушел на распутывание этих каналов, а Царап сделал это один, за ночь, с помощью обыкновенного заклинания. Ни о чем подобном Джулия еще не слыхала.
— Вот так все просто?
— Не думаю. Я произнес слова, но работу, похоже, выполнил кто-то другой.
Воздух наполнился сладким ароматом. Ощущая странную легкость во всем теле, Джулия импульсивно помазала молоком веки. Зрение усилилось и прояснилось так, словно офтальмолог подобрал ей нужные линзы.
— Мы приближаемся, Джулия, — сказал Царап. — Приближаемся к божественному началу. Я это чувствую.
— Чувства меня мало устраивают. Предпочитаю знания. — Но она, вопреки собственным словам, тоже чувствовала и могла определить эту магию только одним термином: гробовая. Ничего игривого, легкого — тяжелая, серьезная, как сердечный приступ, материя. Где граница между чарами и чудом? Превращение лунного света в серебро — еще не переход через Красное море, но простота исполнения говорит о куда более широких возможностях. Серебро — это побочный эффект, проистекающий из невероятной мощи источника.
Утром Асмо вышла к завтраку — нормальному завтраку, а не ланчу, — прямо-таки вибрируя от волнения.
ebooksa