— Леди Ника изваяла портретный образ Жюли безусловно позднее, присовокупив к прежнему одиночному художественному произведению. В мою бытность ее прецептором она время от времени возвращалась к своему увлечению изобразительной скульптурой и арт-графикой.
Признаться, первоначальный творческий порыв мадмуазель Веры Нич доставил мне чудовищные хлопоты. С большим трудом удалось убедить нашу талантливую ваятельницу уменьшить Орфею гениталии до реальных размеров прототипа. Пришлось долгими часами неподвижно позировать а-натюрель, пока леди Ника строптиво добивалась фотографической точности в отображении моих бицепсов, трицепсов, брюшных мышц и первичных половых признаков…
Арматорскую лабораторию доктора Суончера бесстрастный инквизитор Филипп счел оптимальным месторасположением для проведения ритуала, мысленно дополнив символизм изваяний Орфея и сфинкса замершей фигурой сарматской амазонки:
«…Одесную от древнего пророка-мессии в орфическом единстве разделенных начал…»
В полном безмолвии и в первозданной тьме таинство ритуала воспроизводили, свершали, вершили два инквизитора в белых орденских мантиях, расшитых красными черепами, в низко надвинутых глухих куколях. Им не было нужды смотреть на недвижимую коленопреклоненную обнаженную фигуру по правую руку от беломраморных изваяний.
Молчание и тьма тянулись не часами, но годами, веками, тысячелетиями и миллиардами изначальных безвременных лет…
Время не прекратило ход, когда тончайший сапфировый луч неукоснительно нашел цель и остановил трепещущее сердце.
Необходимые ритуальные минуты рыцари-инквизиторы безучастно выждали до той поры, как скоро голова обращаемой в сакральном таинстве дамы-неофита не склонится на грудь, а тело медленно-медленно не опустится ниц в земном поклоне.
— Во тьме и забвении наша сестра мертва, брат? — нарушил предвечную тишину первый.
— Сестра наша не умерла, брат. Она проснется в свете, — ответствовал второй.
Произнеся ответную ритуальную фразу, инквизитор приблизился к замершему телу, легко поднял его за плечи, выпрямил и дважды вдохнул в него не жизнь, но таинства дарования духовного.
Тем временем вокруг фигуры дарителя, укрывшего в объятиях усопшую сестру свою, понемногу стал наливаться ореол предрассветной лиловой синевы, постепенно расширяясь в пространстве прозрачным перламутрово светящимся облаком.
— Время ли нашей сестре духовной восстать от изначальной тьмы и смертного забытья, брат?
— Это время пришло, брат.
Дарующий инквизитор отделился, отошел на несколько шагов от окаменевшей фигуры, застывшей подле мраморных статуй, простер вперед рукоять меча. И тот же сапфировый луч, пронзил перламутровый туман, прицельно ударил под левую грудь, воскресил тело, познавшее смерть, возобновил дыхание и трепетный перестук сердца.
В завершение ритуала инквизитор коснулся острием меча нижней части правой груди посвящаемой дамы-неофита. Тонкая струйка крови из основания греческого равноконечного креста вскоре иссякла, и теургическая консаграция свершилась в озарении двойной изумрудной молнии меченосного Вещего Прознатчика.
Анфиса пришла в память и чувства, неловко пошатнулась, но Филипп не дал ей упасть. Он бережно взял ее на руки и отнес на арматорскую кушетку. Между тем как Патрик поспешил с тампонами, капельницами, стимуляторами.
Анфиса блаженно улыбнулась им обоим, глубоко вздохнула, закрыла глаза и мгновенно уснула, будто страшно уставший человек, наконец, добравшийся до постели.
— Превосходно, брат Фил!
Помогите мне с датчиками, коллега. Шестой круг посвящения у мисс Энфи, по-моему, есть. Тем не менее нам следует выяснить, насколько она контролирует дарование инквизитора-дознавателя…
ebooksa