Тем не менее освященными куличами вкусной монастырской выпечки Филипп не забывал запланировано запастись. «Ибо с молитвой и в благочестии иноческом душевно произведены в монастыре Петропавловском».
Со всякими малознакомыми встречными-поперечными он публично не христосовался. Но троекратно расцеловать на Пасху немногих особенно ближних считал вполне уместным. «В радости и веселии! Воистину воскресе!»
Пасхальные церковные службы и крестный ход Филипп Ирнеев и подавно не мог пропустить. Заранее предвкушал благоволение праздничного настроения и вдохновенных религиозных чувств.
После же утром в Светлое Воскресенье он когда-то давал себе блаженное послабление, отдохновение и не вскакивал с постели спозаранку. «Пасха, она раз в год бывает, уместно и разговеться в праздности, братия и сестры…»
С предпасхальными праздничными пожеланиями брата Фила незамедлительно согласился лорд Патрик, припомнив, как он сам-перст во времена оны подвизался русским сиятельным вельможей, в придворных чинах хаживал. И сей же час предложил Филиппу Олегычу и Настасье Ярославне отправиться сей же день ко всенощной в Нью-Йорк, не позабыв об Анфисе Сергеевне во благости.
— …А мы с Марь Вячеславной, с вашего позволения, тут-ка по соседству помолимся в методистской церковке для светских приличий ради достопочтенного доктора Суончера.
Ежели вас не затруднит, Филипп Олегыч, то извольте поведать нашим милейшим и благороднейшим воспитанницам об изменении планового распорядка.
В спортзале тотчас раздался радостный девчоночий визг, писк, едва Филипп притворно серьезным тоном распорядился:
— Ну-ка, голозадые, все в душ, быстренько оделись без макияжа и ко мне на инструктаж.
Взрыв восторга мигом последовал, едва только рыцарь Филипп сообщил дамам-неофитам, какие, собственно, инструкции он имел в виду. Настя тоненько заверещала и в тигрином прыжке бросилась к нему на шею, повисла, болтая ногами. Мария с Анфисой схватились за руки и принялись с дикими вакхическими воплями скакать вокруг них.
— Настена, чего это вы так бурно веселитесь?
— Ты бы знал, Фил!!! Ведь Патрик запустил новую систему нейрофизиологической обратной связи и стимуляции боевых рефлексов. Во где жесть! Грозился сегодня же нас к ней дистанционно подключить через корсетные пояса, и все такое.
— Понятненько.
Рыцарь Филипп снял с шеи даму-неофита Анастасию, поставил ее на пол, принял рассеянный вид и точь-в-точь с невозмутимыми интонациями лорда Патрика сделал всем замечание:
— Не забывайте, пожалуйста, об осанке и достоинстве, юные леди.
Теперь уже все трое на нем повисли, едва-едва не свалили с ног, но одна за одной спелым урожаем попадали на тартановое покрытие спортзала не в силах удержаться от хохота…
После повечерия в православном храме Настя с Филиппом проводили Анфису Столешникову к Павлу Семеновичу Булавину, а сами вернулись в Филадельфию. В такси она положила ему голову на плечо и призналась:
— Ой, Фил, ты уж меня прости, но мне подчас кажется, наши девочки тебя любят побольше, чем я. Когда ты вчера с нами разминался, потом в зале остался, нам физкультура намного легче давалась.
Анфиска голую задницу неприлично оттопыривала, чтоб тебе понравится. Манька краем глаза тоже на тебя засматривалась, вся подбоченилась, плечами и стоячими сосками потрясала… Патрик им обеим внушение сделал насчет достоинства и осанки, как только ты ушел с Пал Семенычем в онлайне поговорить.
— Ох мне женщины… На Великий пост, особливо на Страстную вроде как плотское воздержание предписано. А вы опять о том же, шуры-муры, строить куры.