— Истинной вере без малого две тысячи лет, а я как был, так и остался перед ней сущим мальчонкой.
Вера на Андрея нимало не обиделась. Она сама истово верующая и взаправду в него влюблена. Притом вовсе не принимает его за мальчишку студента, напротив, уважает, как хорошо обеспеченного и самостоятельного молодого мужчину, совладельца компьютерной фирмы.
Она же и младшую сестру, студентку истфака Надю, познакомила с Матвеем Кургузкиным, партнером Андрея по бизнесу. Ей же принадлежит прекрасная идея от всего библейского общества, о каком ей столько говорили Андрей с Матвеем, подарить имениннице большую икону Неупиваемая чаша.
Петр Гаротник, услыхав о концепции именинного подарка, много смеялся, поминая девочку Настю, которая табака не курит и спиртного не пьет. Но мысль Веры одобрил в качестве «геморройно-незабвенного и приснопамятного презента», рассказав ей, как друзья одарили Филиппа на новоселье кухонным телевизором.
— …В который Филька никогда не смотрит, ибо на кухне всегда делом занят.
Нику Триконич и Павла Булавина дорогой иконописный подарок от друзей привел в искреннее восхищение. Они внесли свою долю, а от себя присовокупили богато посеребренный оклад и для комплекта серебряную лампадку на трех изящных цепочках с кронштейном.
Званых гостей, включая Веронику Афанасьевну и Павла Семеновича, Филипп и Настя ублажили, ублаготворили многими экзотическими и деликатесными яствами, подкрепленными заокеанскими спиртными напитками.
«Хеннеси» хорошо пошел, с понятием…»
Филипп, понятное дело, позаботился и о кондитерских изысках с уклоном в пасхальную седмицу, достославно попотчевав библейское общество куличами и своего изготовления из собственной духовки, и монастырской выпечкой:
— …Ибо с молитвой, в благочестии иноческом духовно произведены в монастыре Петропавловском, братия и сестринство.
Христос воскресе!
— Воистину воскресе! — единомысленно грянули в ответ хозяину гости.
Ника Триконич, отведав окропленного святой водой продукта, расчувствовалась, расцеловалась с Филиппом, с Настей. Окончательно же встав из-за пиршественного стола, она во всеуслышание предложила Настиной сестрице Анфисе секретарскую работу в «Триконе-В» с очень привлекательным окладом и многозначительными премиальными. Засим потребовала, чтоб не фанфары и не аплодисменты, но гром аккордов раздавался.
Рок-музыкой и крутыми децибелами в тот вечер Настя с Никой весь четырехэтажный дом слишком уж не сотрясали, но гостиную в танц-пол быстро преобразовали, отправив в кухню тех, кому требуется задушевно поговорить.
— …Мой глубокоуважаемый Фил Алегыч! Я не в силах выразить, насколько чувствительно я вам благодарен за сердечное участие, тонкую деликатность и душевную чуткость.
— Пал Семеныч, не скажу, как если бы мое посильное внимание к психологическим нуждам нашего орденского звена не стоило вашей откровенной благодарности. Ибо сие предстало бы лицемерным ханжеством.
Мой округ — мои проблемы в ипостасях различных, не всегда совпадающих и противоречивых, откровенно говоря.
— Ваши прерогативы непреложны, рыцарь Филипп. Невзирая на то, количество наших проблем отнюдь не отменяет ваши душевные качества, мой друг.
То, что достойно вашего звания рыцаря-инквизитора, то и праведно есть.
Скажу начистоту, мне не пришлось по душе обращение дамы-неофита Анфисы в ранг и дарование инквизитора-дознавателя. Все же я в смиренномудрии склоняюсь перед вашим решением, рыцарь Филипп, каким бы шокирующим оно ни казалось многим клеротам конгрегаций Востока и Запада.
ebooksa