— Все так, отец Филипп, каюсь и раскаиваюсь.
Пирсинг у меня с Рождества, докладываю. На рождественскому балу в Осаке я мои сережки-флероны в открытом декольте носила. Потом обычные колечки в ниппеля вставила, чтоб дырки не заросли…
«Господи, помилуй и спаси! У нее мощнейший Дуо-Калатрава-Флерон, она же его, апотропей-психотроп себе на сиськи присобачила. Неофитам, например, нельзя такое и близко у тела держать во избежание завихрения мозгов…
И насчет клятвы ложной ее, чумичку, пророчески предупреждал даве, дубину стоеросовую… Ох мне дева-чума…
Ладненько, будем исправлять, поправлять в недомыслии и недоразумении содеянное…»
— …Скажи твоему асилуму спасибо, дева Параскева. Он мог бы ритуал иначе повернуть. Скажем, по старинному канону пронзить тебе оба сосца серебряными булавками и сковать их цепями с проколотыми таковым же образом срамными губами. Ему это запросто. А трансмутировать драгоценные металлы даже алхимикам-секулярам испокон веков по плечу.
В анналах гильдии арматоров значится, этакое ювелирное двойное трансмутированное украшение, веригами умерщвлявшее укромную плоть, до конца дней своих носила воинствующая дама-инквизитор Юдифь Альбионика, четыре века тому назад искоренившая подчистую зловредительных друидов на Британских островах.
Пошло же сие безобразие и плоти умерщвление изуверское от языческих архонтесс из сборища интерзиционистов, дававших обет безбрачия и целибата до победы над всевозможными ворогами. Вестимо: у них и болезненное прободение клитора бытовало в моде и его омертвление, и ритуальная кастрация путем удаления малых половых губ, и наложение швов на преддверие вагины…
Ведомо мне, Прасковья, как из твоего молодого арматора, рыцаря Геннадия, ты веревки вьешь. И ни в грош его не ставишь, хотя доктор он знающий и толковый. На обратный ритуал и пластическую хирургию в твоем анамнезе благодетельно уповает.
Тако же знаю и вижу, отчего рыцарь Микеле отказал тебе в епитимье. И тождественно рыцарю Патрику, буди арматорское либо иное разрешение сего неприглядного казуса, оставил на мое духовное усмотрение.
Из твоего откровенного раскаяния не могу взять в толк одно, Прасковья. Что князь Василий Васильевич мыслит по твоему поводу?
— Дюже разозлился и разгневался батюшка. Грозит проклясть и отречься от порченой дочери. Молвил: вдругорядь явлюся на его очи, то мечом отсечет-де мне все блудливое девичество, яко окольцованное и предъявленное санктуарием бесчестие и срам-говно сверху донизу…
Чтобы ни говорилось, становясь исповедимым, какими бы ни были их облачения, позы и выражения лиц — рыцарь-инквизитор оказывал на даму-зелота непререкаемое исправительное воздействие, значительно превосходящее возможности ее двенадцатого круга орденского посвящения. Таковы во времена предержащие его знания и силы, явленные не от мира и не от века сего. «Твоя Твоих Тебе приносящих, Господи…»
Даме Прасковье не дано понять: инквизитор сокровенно задействовал алмазные серьги-крестоцветы в мочках ее ушей. Неведомо ей и то, что исповедь у нее воспринимает рыцарь-зелот шестнадцатого круга посвящения, почитающий за благо официально и публично о том не возглашать.
Для всех, кроме рыцаря-адепта Патрика, посвященного в таинство благодатного продвижения, апостолический рыцарь-инквизитор Филипп неопределенное время пребудет зелотом двенадцатого круга. «Во имя вящей славы Господней служители Его скромны и смиренны…»
Предержащее решение полноправно принято рыцарем-инквизитором Филиппом. Таковы его непреложные прерогативы и нерушимые основополагающие орденские традиции, ничего не имеющие общего с людскими обычаями и преходящими правилами мирской обыденной морали.
Так было, и так будет.
Рыцарь Филипп не счел нужным читать даме Прасковье долгую дидактическую рацею. Он был краток и лаконичен, исчерпывающе выяснив конкретные синтагмы предпринятого ею ритуала «рерум экстернарум»:
— …Благая цель, моя кавалерственная дама, вовсе не в каждом случае оправдывает огромные средства, вложенные в ее достижение. Бывает, дорогое лекарство сказывается на здоровье горше самой горестной болезни.
Эвентуально искаженный ритуал подлежит непременной отмене. Прошу прибыть в сей день за четверть часа до заката в домовую часовню арматорской резиденции рыцаря Патрика, будучи облаченной в багряную мантию дамы-зелота.
ebooksa