— Ты лжёшь, выродок. Аттила был величайшим человеком с примесью собачьей крови. Он должен был закончить человеческий цикл. Но не закончил, — потому, что вмешался ты. Потом был Чингисхан, — и снова ты встал у меня на пути. Но сейчас у тебя уже нет прежней силы. Ты — немху, отребье, отверженный. Ты бессильный старый шакал, отец гиен, изгнанный из подземного мира, бывшее шакалье божество Анубис. И не тебе вставать у меня на пути.
Сарама перевела дух, грудь её вздымалась, в горле клокотало.
— А хочешь знать, что происходит с теми женщинами, которые приняли твое подлое собачье семя? Они все в аду, и там два бешеных пса постоянно грызут им руки, и лижут огненными языками… Но посмотри туда!
Она кивнула в сторону имения: столб огня и белого дыма был виден из-за леса, и даже были слышны далёкие, тонкие голоса, будто кричали лилипуты. Вовсю трезвонили колокола далёкой церковки, но сквозь звон было отчетливо слышно хриплое воронье карканье.
— Я — воплощение огня!.. — повторила Сарама.
Тень на противоположной стороне поляны шевельнулась.
— Пусть так… Но вода гасит огонь.
— А, я знаю! Ты ведь считаешься здесь, в этих северных краях, сыном Велеса, скотьего бога, которому глупые люди оставляют на полях горсть овса на прокорм!
— Нет, это было давно… Ты верно сказала: теперь я — отверженный, немху.
Её глаза вспыхнули, и сейчас же, словно вторя ей, ослепительно сверкнуло над лесом, а потом в отдалении, постепенно замирая, тяжко пророкотал гром.
Полкан уже валялся на спине у лап Сарамы, подставив брюхо, и тихо и нудно выл, вымаливая прощение. Белая, даже не взглянув на него, отдала немой приказ. Полкан вскочил, радостно тявкнул, и стремглав понесся во тьму.
Белая взглянула через поляну, — существо тоже исчезло.
Морда Белой стала озадаченной. Потом глаза её погасли, она внезапно стала самой собой, только тень оставалась огромной, мохнатой, жуткой. Она повернулась, и неторопливо пошла через поляну, озаряемая вспышками молний и сопровождаемая раскатами грома.
А Полкан мчался стрелой в сторону деревни. Теперь-то уж он точно знал, что должен сделать.
* * *
Холодный дождь водопадом обрушился на тёмную спящую деревню, на голые леса и чёрные поля.
Феклуша очнулась. Ей почему-то стало легче, — почти легко; она вздохнула с облегчением, повернулась на бок, и вздрогнула.
Прямо перед ней темнела странная расплывчатая фигура. Ласковая рука коснулась её лба, и боль, к которой она уже почти притерпелась, вдруг стала отпускать, в голове посветлело. Феклуша улыбнулась и шепнула:
— Так это тебя я звала? А потом звал Суходрев? Теперь я поняла…
Она закрыла глаза и тихо, спокойно уснула. А тёмная фигура всё стояла над ней, касалась нежной мохнатой лапой лица, гладила сбившиеся, вялые волосы, и распухшие, в чёрных синяках, ноги Феклуши.
ebooksa