Расчеты эти проводились двумя группами. Группа Кристи занималась водными растворами, а моя – хранящимся в ящиках сухим порошком. Мы вычислили количество урана, которое можно накапливать, не создавая опасности взрыва. Кристи должен был отправиться в Ок-Ридж и разъяснить работавшим там людям ситуацию, поскольку работа их была приостановлена, и рассказать им о полученных нами данных было просто необходимо. Я с радостью отдал Кристи результаты наших расчетов, сказав: теперь все материалы в ваших руках, поезжайте. Однако у Кристи началось воспаление легких, и ехать пришлось мне.
До того я никогда на самолетах не летал. Все наши секретные материалы уложили в небольшой пакет, который закрепили на моей спине! В то время самолеты сильно походили на автобусы, только расстояние от станции до станции было гораздо больше. И на каждой станции приходилось подолгу ждать.
Какой-то господин, стоявший рядом со мной, поигрывая цепочкой, сказал примерно следующее:
– Теперь без допуска особо не полетаешь.
Я не удержался и ответил:
– Чего не знаю, того не знаю. У меня-то допуск имеется.
Он помолчал немного, а потом говорит:
– Вон генералы какие-то идут. Наверняка улетят раньше нас, бедолаг с допуском третьей степени.
– Меня это не пугает, – говорю я, – у меня второй допуск.
Полагаю, он потом написал своему конгрессмену, – если, конечно, не был конгрессменом сам: «О чем они только думают, выдавая в разгар войны допуск второй степени зеленым юнцам?»
Так или иначе, до Ок-Риджа я добрался. Первым делом я попросил показать мне завод и досконально все осмотрел, ничего пока не говоря. Оказалось, что положение там было еще похуже описанного Сегре, – он обнаружил в одном из помещений множество ящиков с ураном, но не заметил такого же множества в другом помещении, расположенном через стенку от первого, и подобных упущений насчитывалось немало. А если большие количества этого вещества хранятся в такой близости друг от друга, оно, знаете ли, может и взорваться.
В общем, обошел я весь завод. Память у меня так себе, однако кратковременная работает в напряженных ситуациях как часы, и я оказываюсь способным запоминать бог весть что: ну, скажем, строение 90-207, бутыль номер такой-то – и прочее в этом роде.
В тот вечер я пришел в отведенную мне комнату, перебрал в памяти то, что увидел, растолковал сам себе, где находятся все опасные точки и что нужно сделать, чтобы опасность устранить. Последнее, собственно говоря, не так уж и сложно. Нейтроны, находящиеся в воде, легко поглощаются содержащими кадмий растворами, а ящики с порошком нужно просто расставлять на некотором расстоянии один от другого, следуя определенным правилам.
На следующий день было назначено совещание с участием множества людей. Да, забыл рассказать, перед моим отъездом из Лос-Аламоса Оппенгеймер сказал мне:
– Значит, так. В Ок-Ридже есть люди, обладающие большими инженерными способностями: мистер Джулиан Уэбб, мистер Такой-то, ну и еще кое-кто. Необходимо, чтобы они выслушали вас, чтобы вы объяснили им, какими должны быть меры безопасности, и чтобы они действительно все это
Я спросил:
– А если они не придут на совещание? Что мне тогда делать?
И Оппенгеймер ответил:
– Тогда вам следует сказать: «Лос-Аламос не может взять на себя ответственность за безопасность завода в Ок-Ридже, если вы не!..»
Я сказал: