Обманувший дьявола

– Только не спать, – шептал он сам себе.

Он ощущал опасность почти физически. И страх сдавливал его своими липкими холодными пальцами. Андрей убеждал себя, что это всего лишь дискомфорт от мокрой одежды. Но метафизический ужас не оставлял его. Он незаметно немного сполз с сиденья и осторожно опустил правую руку вниз. Нащупав пальцами черенок лопаты, он немного успокоился. По крайней мере, он сможет обороняться.

Андрей посмотрел в окно. Время от времени мимо проносились желтые огоньки фонарей. Они прорезали висевшее за стеклом отражение вагонного нутра, проходя его насквозь, словно шаровые молнии или движущиеся в гиперпространстве инопланетные космические корабли. Андрей откинулся головой на спинку сиденья. В отражении окна весь вагон был перед ним, как на ладони. Вот его дверь осторожно открылась. Андрей напрягся, хотел схватить с пола лопату, но оцепенение сковало все его тело. Это был даже не страх, а то отвратительное, гадкое чувство беспомощности, какое бывает во сне. Когда вы чувствуете приближение опасности, но, сколько ни стараетесь, не можете пошевелиться.

К счастью, тревога оказалась ложной. Между кресел прошла тетка в цветастом платке. Должно быть, она искала своих знакомых. Потому что, завидев, двух старух в уголке, обрадовано им закивала и присела рядом. Андрей перевел дух. Неужели, случись самое страшное, он даже не сможет сопротивляться?

Сон слетел с него, как легкое покрывало с беспокойно спящего человека. Несколько раз глубоко вздохнув, Андрей выпрямился и вжался спиной в жесткую спинку сиденья. Однако ничего страшного не произошло. Ехать действительно было недолго. И вскоре Поморцев, выйдя из своего транса, засуетился, боясь пропустить станцию.

– Скорее, скорее, молодой человек, – торопил он Андрея, – электричка не такси, она ждать не будет. И станция наша не Москва, здесь вся стоянка – две минуты.

Андрей заторопился, схватил лопату и с готовностью затрусил вслед за стариком в тамбур. Должно быть, краевед действительно хорошо знал окрестности. По каким-то одному ему понятным признакам он даже в царившей за окном ночной тьме с величайшей точностью определил приближение к тому месту, куда они направлялись. Двое путешественников не простояли в тамбуре и пяти минут, как поезд стал сбавлять ход, застучал с особенной силой на стыках, заскрежетал и с разбегу подлетел к перрону.

Автоматические двери распахнулись, и Андрей с Поморцевым вышли из вагона. Собственно, это была не станция, а всего лишь платформа. Такие бывают на пригородных направлениях неподалеку от дачных поселков. Вокруг не было ничего, что указывало бы на присутствие человека. Рельсы, насыпь, платформа, на которой они стояли, а потом, почти сразу – то ли лес, то ли просто лесополоса вдоль железнодорожной ветки.

Спустя мгновение, когда электричка умчалась прочь, окружающая местность погрузилась в мягкий и серый, как дорогой шерстяной костюм, полумрак. А тишина застучала в ушах, как избыточное давление.

– Пойдемте, – шепотом, не осмеливаясь, по-видимому, нарушить царившее вокруг спокойствие, произнес Поморцев, кивком приглашая своего спутника спуститься с платформы.

– Подождем, – тоже шепотом ответил Андрей. – Хочу убедиться, что мы здесь одни, что кроме нас никто не сошел.

– Боитесь? – скрипнул краевед, по-птичьи косясь на Андрея, словно испытывая его.

– Не хочу, чтобы Пров огрел меня монтировкой по спине, – шепнул тот, стараясь, чтобы его голос звучал более или менее уверенно, если, конечно, понятие уверенности вообще применимо к шепоту.

– Проверяете, стало быть, – хмыкнул Поморцев. – Да только от тех, на велосипеде, таким образом не отделаешься. Они ведь и не на поезде могут прибыть.

Сказав это, краевед поежился и опасливо оглянулся по сторонам, словно сам же и испугался собственных слов. Теперь уже Андрей испытывающе посмотрел на своего спутника. Они с Поморцевым боялись разных вещей. Если сам он впадал в абсолютно фаталистическую кому от одной только мысли о косматом чернобородом отце Ани, то краевед явно гораздо более Прова опасался адского воинства. И сейчас, удостоверившись, что Прова рядом нет и до следующего поезда явиться ему неоткуда, Андрей, почувствовав некоторое преимущество перед Поморцевым, решил подшутить над стариком.

– Они вполне приличные, – хмыкнул он, имея в виду велосипедиста и компанию. – Я же рассказывал вам, как они подвезли меня с кладбища на машине.

Краевед вздрогнул.

– Да пойдемте же, – почти умоляюще скрипнул он, вновь бросая по сторонам испуганные взгляды, – нечего стоять на платформе. Мы здесь, как памятники собственной глупости.

Они спустились по ступенькам сбоку платформы и направились к лесу. Да, это все-таки был самый настоящий лес, а не высаженная вдоль насыпи заградительная полоска из нескольких рядов деревьев. Дождь перестал. Но земля под ногами была мокрой. Поморцев, хорошо знавший дорогу, шел уверенно, не глядя по сторонам, прямо к опушке – густому частоколу стволов и веток, преграждавшему путь. Как и следовало ожидать, тропинка, по которой они шли, не оборвалась у кромки леса, а юркнула между деревьев, как будто раздвинув полог старинной кровати.

– Тут недалеко, – шептал Поморцев, то ли обращаясь к Андрею, то ли успокаивая самого себя. – Полчаса ходьбы, не больше. И не все лесом, нет. Лесище тут огромный. Да только мы захватываем лишь его край, уголок, можно сказать. А потом полем.