Пантелеймон тихо и горестно мяукнул и взвился Лире на плечо. Лира крепко прижала его рукой.
– Почему ты сразу не сказал? – строго спросила она.
– Мне было стыдно. Я боялся, что вы меня прогоните. Птицы это чувствуют – что я несу болезнь, – и нападают. Мне все время приходится от них прятаться, от всех этих стай. Я столько лишних лиг пролетел, кружным путем…
Съежившись в холоде и тьме, бедняга выглядел таким жалким. От одной мысли, что где-то там, далеко на севере, его ведьма ждет… лелеет последнюю надежду, что он вернется с лекарством, у Лиры на глаза навернулись слезы. Пантелеймон много раз говорил ей, что она слишком мягкая и добросердечная, но все напрасно. С тех пор, как они два года назад расстались с Уиллом, любая мелочь могла низвергнуть ее в пучину горя и сострадания. Казалось, что ее сердце все в синяках, и они никогда не пройдут.
– Тогда вперед, – решительно сказала она. – Скорей на Джаксон-стрит! Уже недалеко.
И она быстро зашагала по улице. Пантелеймон бежал первым. Разные неприятные мысли проносились у Лиры в голове, словно тени облаков над пшеничным полем в ветреный день, но времени поймать их, удержать, разглядеть не было. Они уже заворачивали на Литл-Кларендон-стрит с ее магазинами модного платья и модными кафе, где прожигала жизнь золотая молодежь. Оттуда они попали на Уолтон-стрит, где слева высилось огромное здание в классическом стиле – университетское издательство. Впереди лежал Иерихон.
Джаксон-стрит, застроенная плотно стоящими кирпичными домами, спускалась к реке. Таких улиц тут было много; жил на них в основном трудовой люд: рабочие издательства и «Игл Айронворкс» (мастерская находилась прямо за Джаксон-стрит), да лодочники со своими семьями. За каналом пустошь Порт-Медоу простиралась почти до самых холмов и чащоб Уайт-хэма. Издалека, с реки доносились крики какой-то ночной птицы.
На углу Пантелеймон подождал, пока Лира его нагонит, и снова вспрыгнул ей на плечо.
– Где он? – шепотом спросила она.
– Вон там, на вязе. Следит за нами. Далеко еще?
Лира поискала номера на ближайших домах.
– Видимо, тот, что нам нужен, на другом конце улицы, – сказала она. – Ближе к каналу.
Там, куда они направлялись, было почти совсем темно. Последний фонарь остался позади. Занавешенные окна давали совсем слабый свет, а от луны во второй четверти на тротуар ложились длинные черные тени.
На улице не было ни единого дерева, и Лира надеялась, что деймону хватит темноты на крышах.
– Он там и есть, – подтвердил Пан. – Движется по краю крыш, вдоль водосточных желобов.
– Гляди-ка, – сказала Лира. – А вот и дом алхимика.
Его дверь ничем не отличалась от соседних. Клочок пыльной травы за невысоким забором, темное зашторенное окно рядом и еще два на верхнем этаже. Однако в доме был подвал. Почти у самой земли слабый свет просачивался в неряшливый, заросший садик, и хотя стекло было слишком грязное, чтобы разглядеть детали, Лира и Пантелеймон увидели алый отблеск огня.
Пантелеймон спрыгнул и прижался носом к стеклу, держась сбоку, чтобы его не заметили. Деймон сидел над ними, на черепице и того, что происходило внизу, видеть не мог – вот он и не увидел, как Пантелеймон одним прыжком взлетел обратно к Лире на плечо и настойчиво зашептал ей в ухо:
– Там ведьма! Еще жаровня и множество инструментов, а еще, кажется, на полу лежит человек – мертвый, кажется. И рядом с ним эта ведьма…
Что-то явно было не так. Подозрения Лиры вспыхнули с новой силой, словно керосиновая лампа, если плеснуть на нее винным спиртом.
ebooksa