Библиотека

Он понимал, что такое состояние разума и души нормальным никак не назовешь. И вместе с тем – боялся обратиться к кому-нибудь из своих бывших коллег за помощью. Ведь тогда придется все рассказывать. "Сбор анамнеза", – так это называлось.

Он вспомнил, как во время ординаторской практики лечил одну девочку, с охотой повествующую всем, что ее хотели изнасиловать космические пришельцы, но Арнольд Шварцнеггер, случайно оказавшийся поблизости (у продуктового ларька; наверное, покупал себе "Приму" или "Жигулевское" пиво), проявил чудеса мужества и спас бедняжку. Он тогда долго смеялся. И, когда рассказывал об этом в ординаторской другим врачам, они тоже смеялись.

Он представил, как должен был подействовать на коллег ЕГО РАССКАЗ. Нет. Он не мог никому довериться. Все это Пинт нес в себе, и единственным подтверждением, что он не окончательно болен, была тетрадь. Она ведь была. Она существовала. Но он никому не мог ее показать. Быть ИЗБРАННЫМ – тяжкая ноша. Как сказано в Писании: "Ибо много званых, но мало избранных". Это не почесть. Это – крест. И его нельзя бросить.

Пинт хлопнул дверью. Он давно уже закрывал ее только на защелку, никогда – на ключ. Какой смысл? Все в округе знали, что здесь живет нищий Оскар Пинт, бывший психиатр, свихнувшийся от чересчур близкого общения с пациентами. Соседи смотрели на него с опаской; наверное, боялись, что он может их покусать.

Пинт усмехнулся. Он вышел из подъезда и вдохнул пыльный воздух июльского вечера. Солнце садилось в легкой дымке: вместо красного раскаленного шара на западе висела нежно-розовая кисея.

Он побрел, не разбирая дороги. Куда идти – это не имело значения. Лишь бы идти. Лишь бы устать. Устать до такой степени, чтобы хватило сил только добраться до кровати. Он все равно проснется до рассвета. Сны не дадут ему спать.

Возможно, он так и не отдохнет за ночь и не пойдет завтра на оптовый рынок: разгружать за копейки машины с продуктами и таскать за собой тяжелую тележку. Хотя… Надо пойти. Деньги-то кончились.

Майя, добрая душа. Она приносила ему иногда какой-нибудь супчик в кастрюльке или печенье, которое пекла сама. Или салатик. Или куриную ножку с полной тарелкой риса. Пинт всегда благодарил и отказывался, но у Майи был такой взгляд, что он не мог не взять.

За это он вешал ей шторы, вбивал в стену гвозди, прочищал забившиеся трубы и чинил розетки. Он мог погулять с Джеком – беспородным старым псом, любимцем Майи. Ее отец однажды принес смешного трехцветного щенка. Пес вырос вместе с Майей. Конечно, он был ей очень дорог. Единственная живая память о родителях.

Сначала Джек рычал на Пинта и даже пробовал укусить. Ревновал, наверное. Но прошло какое-то время, и он понял, что причин для ревности нет. Пинт не опасен. Джек не видел в нем достойного соперника, но все же держался с Оскаром немного настороженно и свысока: смотри, парень, не забывайся. Я начеку.

Пинт перешел железнодорожные пути и отправился в лес. Ноги сами несли его знакомыми тропинками. Он просто гулял и ни о чем не думал. Потребовалось немало времени, чтобы выработать эту спасительную привычку – ни о чем не думать. На самом деле, это не так-то просто.

Он забрел в дальний, глухой конец леса. Здесь, между суками двух старых толстых лип, кто-то прикрутил проволокой кусок водопроводной трубы. Многие мозолистые руки годами полировали эту трубу; и сейчас Пинт собирался внести свой вклад.

Оскар скинул футболку и аккуратно положил ее на траву. Затем вынул из карманов джинсов вещи: пачку сигарет, зажигалку, всю оставшуюся мелочь, ключ от дома и носовой платок, – и положил на футболку.

Он шагнул к самодельному турнику, ощущая, как напряглись мышцы спины. Подпрыгнул и крепко сжал руками трубу. Сначала он просто подтягивался, потом стал делать подъемы в упор переворотом.

Он не считал – делал до тех пор, пока хватало сил. Спрыгнул, походил немного, тряся расслабленными руками. Затем повторил все сначала.

Он почувствовал, как мышцы налились кровью и увеличились в объеме. Желая окончательно добить их, превратить в горящий ноющий кисель, Оскар стал отжиматься: медленно, не торопясь, без рывков и пауз, тщательно контролируя каждое сокращение.

Наконец, когда он решил, что этого достаточно, Пинт рассовал вещи по карманам, перекинул футболку через плечо и затрусил обратно к дому. Небольшая пробежка действует лучше всякого снотворного. А умеренность в еде – самая лучшая диета. И не надо изобретать велосипед: глотать какие-то водоросли и пить пригоршнями таблетки. Побольше двигайся и поменьше набивай живот – тогда все будет в порядке.

Он добежал до железнодорожной насыпи, отдышался, остыл и потом надел футболку. Перешел через пути и направился к дому. Теперь он чувствовал приятную усталость – как обещание быстрого и легкого сна.

Подходя к дому, Оскар увидел Майю: она гуляла с Джеком.

– Привет! – сказала Майя и улыбнулась. Как всегда, немного загадочно.