Факел в ночи

22
18
20
22
24
26
28
30

Над хижинами рабов, что стояли всего в нескольких десятках ярдов, поднимался дым. Скрипнула дверь, и появилась женщина-книжница, закутанная в платок. Кинан снова вставил в замок острие кинжала.

– Чертова штука не… ах… – Он приземлился на снег, щеколда наконец открылась, громко лязгнув.

Книжница обернулась. Мы с Кинаном застыли на месте. Вне всякого сомнения, она нас увидела. Но женщина подала знак спускаться в подвал.

– Быстрее, – прошипела она. – Пока не проснулись надсмотрщики!

Мы ввалились в тускло освещенный подвал. Дыхание вырывалось клубами. Кинан запер дверь, и я осмотрелась. Помещение в дюжину футов шириной и полдюжины длиной было уставлено бочками и загромождено стойками для винных бутылок.

С крыши на цепи свисала лампа, а прямо под ней стоял стол, приветливо встречая гостей фруктами, буханкой хлеба, завернутой в бумагу, и оловянной миской.

– Хозяин этой фермы – негоциант, – пояснил Кинан. – Его мать – книжница, отец – меченосец. Поскольку он – единственный наследник, родители выдали его за чистокровного меченосца. Но, видать, мать была ему ближе. Потому что, как только в прошлом году умер его отец, он начал помогать беглым рабам. – Кинан кивнул на еду. – Похоже, помогает до сих пор.

Я достала из сумки карту Элиаса и, очистив место на земле, аккуратно развернула ее. В животе урчало от голода, но я не обращала внимания. Обычно в таких убежищах не развернуться, а о свете не приходится и мечтать. Так что мы с Кинаном либо бежали, либо спали. И сегодня выпала редкая возможность обсудить, что будем делать дальше.

– Расскажи мне о Кауфе побольше. – Мои руки дрожали от холода, я едва чувствовала бумагу в пальцах. – Элиас нарисовал приблизительную схему, но если у него ничего не получится, и нам самим придется проникнуть внутрь…

– Ты ни разу не назвала ее имени с тех пор, как она умерла. – Кинан остановил мой поток слов. – Ты заметила?

Руки задрожали еще сильнее. Он сел передо мной, и я изо всех сил старалась унять дрожь.

– Ты говоришь только о следующем укрытии. О том, как мы уедем из Империи. О Кауфе. Но ты ни разу не обмолвилась о ней или том, что случилось, ты не хочешь поговорить о своей странной силе…

– Силе. – Мне захотелось усмехнуться. – Сила, которой я даже не могу воспользоваться.

Небеса знают – я пыталась. Каждую свободную минуту пыталась вновь стать невидимой, пока не почувствовала, что схожу с ума, повторяя раз за разом фразу: «Я исчезла». И всякий раз ничего у меня не выходило.

– Возможно, если бы ты поговорила об этом, тебе бы помогло, – предложил Кинан. – Или, может, тебе надо как следует поесть и выспаться. А то ты спишь всего пару-тройку часов.

– Я не голодна. И не хочу спать.

Он опустил взгляд на мои трясущиеся пальцы.

– Небеса, посмотри на себя. – Он убрал карту и взял меня за руки. Пустота внутри меня наполнилась его теплом. Я вздохнула, желая окунуться в это тепло, позволить ему окутать меня целиком, чтобы забыть обо всем, чтобы не думать о том, что будет. Хоть на несколько минут.

Но это эгоистично. И глупо, учитывая, что в любой момент нас могут поймать солдаты-меченосцы. Я попыталась убрать руки. Но Кинан как будто понял, о чем я подумала, притянул меня ближе и, прижав мои ладони к своей груди, накинул на нас плащ. Под грубой тканью его рубашки я чувствовала твердые и гладкие мускулы. Он склонил голову и посмотрел на наши руки. Рыжие волосы упали на лицо, пряча его глаза. Я сглотнула и отвела взгляд. Несколько недель мы шли вместе, но никогда прежде не были так близки.

– Расскажи мне что-нибудь о ней, – прошептал он. – Что-нибудь хорошее.