Фаталист

Но что, если счастливая звезда наконец изменит Григорию Александровичу? Она так долго служила верно его прихотям, а ведь на небесах не больше постоянства, чем на земле…

Печорин повернулся на бок, уставившись в окно. Там, за стеклом, серело небо, и лишь над вершиной Машука еще виднелся крошечный голубой просвет.

Что ж, умереть так умереть! Потеря для мира небольшая. Печорин вспомнил, как сравнил себя однажды с зевающим на бале человеком, который не едет спать только потому, что еще нет его кареты. Наверное, примерно тогда и возникло решение, осуществить которое он явился в Пятигорск.

Но теперь карета готова… прощайте!

Часто Григорий Александрович спрашивал себя, зачем он жил, для какой цели родился? Наверное, она существовала, и, возможно, назначение было высоким, потому что Печорин чувствовал порой в душе необъятные силы. Но он не смог угадать этого назначения и увлекся пустыми страстями, из горнила которых вышел тверд и холоден, как железо, но утратил пыл благородных стремлений – лучший свет жизни. И с той поры сколько раз уже играл он роль топора в руках судьбы! Как орудие казни, падал на головы обреченных жертв, часто без злобы и всегда без сожаления… Его любовь никому не принесла счастья, потому что он ничем не жертвовал для тех, кого любил, а только удовлетворял потребность сердца, с жадностью поглощая их радости и страданья – и никогда не мог насытиться. Так томимый голодом в изнеможении засыпает и видит перед собой роскошные кушанья и шипучие вина. Он пожирает их с восторгом, и ему кажется, что становится легче, но как только он просыпается, мечта исчезает, а остаются удвоенный голод и отчаяние!

Прошлое ясно и резко отпечаталось в памяти Печорина – ни одной черты, ни одного оттенка не стерло время!

Он встал и прошелся по комнате. Довольно себя жалеть! Все уж решено, и решено давно. То, что здесь случилось за последние дни, не более чем отсрочка. Так и нужно к этому относиться.

Печорин подошел к окну. Вечерело. Похоже, он пролежал дольше, чем ему казалось… Что ж, есть еще одно дело, которое надобно сделать, прежде чем отправляться на дуэль. Разговор с Раевичем убедил Григория Александровича, что машина, которую банкомет привез в Пятигорск и которую держит ото всех в секрете, играет не последнюю роль в ужасном плане московского франта. А в том, что план существовал, Печорин не сомневался ни секунды. Раевич был не тот человек, который стал бы развлекаться, играя с местными отдыхающими на сто тысяч. Нет, его цель должна была быть… грандиозна! И чудовищна!

Григорий Александрович почувствовал, как нервы его успокаиваются. Он взглянул в зеркало: тусклая бледность покрывала лицо, но глаза блистали гордо и неумолимо. Он остался доволен собой.

Одевшись, Печорин направился к купальне. Это был небольшой павильон с колоннами и портиками, в котором имелось два отдельных входа для женщин и мужчин. Поблизости всегда дежурил околоточный – во избежание неприятных эксцессов.

Погружаясь в ледяной нарзан, Печорин чувствовал, как телесные и душевные силы возвращались к нему. Он вышел из ванны свеж и бодр, как будто собирался на бал. Вернувшись домой, расчесал волосы и переоделся. Цвет лица улучшился – бледности как не бывало.

Через полчаса Григорий Александрович снова вышел на улицу и пешком отправился к дому Раевича.

Однако на этот раз он выбирал кружные пути и тихие безлюдные улочки, чтобы оставаться по возможности незамеченным. За поясом у него торчал заряженный пистолет – кто знает, как пойдут дела?

Становилось все темнее, и с неба начинал накрапывать мелкий дождь. Где-то далеко прогремел раскат грома.

Наконец Печорин оказался возле сада, окружавшего дом банкомета. Рядом с основным зданием располагался сарай, и Григорий Александрович подозревал, что именно там Раевич держит свою машину. Впрочем, он мог ошибаться, ведь он даже не знал, какого размера этот агрегат. Тем не менее начать он решил именно с сарая.

Банкомет сказал, что будет весь день дома, а значит, к нему придут играть. Возможно, и сейчас в гостиной делают ставки. Печорин достал часы. Рановато для карт, конечно… И все-таки машину вряд ли охраняют. От кого? Не такая в Пятигорске публика, чтобы лазать по чужим сараям. Эта мысль позабавила Печорина – сам-то он намеревался проделать именно это!

Григорий Александрович осмотрелся и, убедившись, что никто его не видит, раздвинул кусты и пошел к сараю.

На двери висел внушительный замок. Снять его не представлялось никакой возможности, хотя, наверное, вор справился бы с ним при помощи отмычки за считаные минуты.

Печорин обошел сарай, стараясь держаться в тени кустов и деревьев, но нигде не заметил ни достаточно широкой щели, ни расшатанной доски. Григорию Александровичу пришло в голову, что постройка сия не слишком надежна: дождь наверняка заливается внутрь, да и мог ли Раевич доверить свое детище такому хотя и громоздкому, но ненадежному замку? Похоже, машина не в сарае, а где-то в доме.

Отступив от стены, Григорий Александрович осмотрел первый и второй этажи. Пожалуй, он смог бы забраться на карниз по водосточной трубе. Если, конечно, она выдержит его вес.