В эту минуту начался довольно сильный дождь. Печорина это обрадовало: теперь никто и носа на улицу не высунет. Это должно компенсировать отсутствие полной темноты. Можно было, конечно, дождаться окончательного захода солнца, но ему не терпелось поглядеть на машину, которую Раевич намеревался показать Ее Величеству.
Григорий Александрович ухватился за водосточную трубу, поставил ногу на небольшой выступ и полез. Жесть успела намокнуть и скользила, так что забраться на второй этаж оказалось нелегко, но Печорин сумел дотянуться до окон и заглянул в одно. Оно было не освещено, зато крепко заперто. Осторожно перемещаясь вдоль стены, Григорий Александрович проверил еще два окна, но потом ему не повезло: доска, за которую он держался, отошла от стены – старые гвозди не выдержали и стали вылезать из подгнившего дерева! Печорин едва успел схватиться за выступ и прижаться к нему. Сердце колотилось, как сумасшедшее, так что пришлось потратить несколько минут на то, чтобы отдышаться. Дом был довольно высок, и в случае падения Григорий Александрович наверняка сломал бы себе руку или ногу.
Успокоившись, он прикинул, что делать дальше. Двигаться вдоль стены уже было нельзя. Оставалось либо лезть на крышу, либо спускаться. Григорий Александрович выбрал последнее, тем более что в окне чуть правее зажегся свет.
Когда Печорин добрался до него, небо совсем потемнело, все затянуло тучами, и дождь хлестал изо всей силы. Одежда прилипла к телу, пальцы скользили.
Григорий Александрович заглянул в окно, однако оно было занавешено. Опять не повезло! Он так долго пользовался благосклонностью фортуны – неужели она отвернулась от него теперь? Печорин передвинулся на несколько метров дальше и увидел внизу открытую дверь! Какой-то слуга стоял неподалеку под зонтом и разговаривал с человеком, укутанным в плащ. Должно быть, как раз такие и были найдены в Цветнике после убийств… Лица разглядеть было нельзя – его скрывал капюшон, а разговор Печорин не слышал из-за шума дождя.
Недолго думая Григорий Александрович спрыгнул за кусты и юркнул в дверь.
Он оказался в темноте. Судя по всему, это был черный ход. Печорин поспешил отойти от порога, чтобы не быть застигнутым слугой. Он двигался на ощупь, не зная, куда приведет его коридор. Откуда-то доносились голоса и топот ног. Пахло кислой капустой.
Через некоторое время Григорий Александрович оказался перед приоткрытой дверью. В щель проникал колышущийся свет свечей. Несколько мужчин переговаривались – кажется, это были слуги. Прошло меньше минуты, и они ушли, унеся с собой канделябр.
Печорин вышел из своего укрытия. В комнате имелись окна, и, хотя через них проникало мало света, его было довольно, чтобы понять, что Григорий Александрович находится на половине слуг. Тот, кто выходил поговорить с человеком в плаще, мог вернуться сюда в любой момент, поэтому Печорин прошел в первую же замеченную дверь и плотно притворил ее за собой.
Отсюда поднималась винтовая лестница – вероятно, ею пользовался камердинер Раевича, и вела она либо в спальню, либо в кабинет. Машины не могло быть ни там, ни там. Кроме того, Печорин не выносил лестниц такого рода – узких и темных, а в особенности ведущих вверх. На них его поджидали
Григорию Александровичу пришло в голову, что неплохо бы проверить подвал. Действительно, где еще в доме спрятать… он понятия не имел, что именно. Возможно, «волшебный» агрегат умещался в шкатулку и стоял на комоде возле кровати Раевича. Но обыскивать весь дом Печорин не мог. В принципе, у него был всего один шанс. Он решил, что спустится в подвал.
На поиски лестницы, ведущей вниз, ушло около пяти минут, при этом Григорий Александрович едва не столкнулся с лакеем, направлявшимся куда-то с подносом. В доме становилось все оживленнее, что было странно: в такую погоду едва ли сюда могли заявиться гости. Тем не менее, похоже, тут к чему-то готовились.
Печорин отодвинул массивный засов и начал спускаться. В руке он держал подобранный по дороге огарок, который зажег серной спичкой.
Он ожидал, что в подвале будет сыро, но ошибся: воздух оказался сухим и наэлектризованным. Спустившись по ступеням, Григорий Александрович почувствовал, как волосы на голове начинают приподниматься.
Пол был твердый, выложенный новыми каменными плитами – видимо, Раевич приказал сделать это, когда въехал. Печорин уже не сомневался, что машина в подвале. Он прошел дальше, держа свечу над головой, и увидел у дальней стены нечто, накрытое плотной серой тканью, – бесформенный силуэт в два человеческих роста.
Справа стоял стол, на котором лежали какие-то книги и несколько приборов из латуни, отчасти напоминавших циркули и транспортиры.
Григорий Александрович подошел ближе, чувствуя, что здесь не просто тяжело дышать – само пространство дрожало от напряжения, уплотнялось и источало нечто…
Григорий Александрович перевел взгляд на ткань, скрывавшую машину. По очертаниям трудно было представить, что под ней. Печорин потянул за край, и холстина на удивление легко соскользнула.
Да, это, безусловно, была та самая машина, которую прятал Раевич!
Кольцо, образованное рядом прозрачных продолговатых сосудов, запаянных снизу и закрытых сверху плоскими медными крышками, имело диаметр около двух метров. Оно опоясывало вогнутую полусферу, укрепленную между стойками под углом в сорок пять градусов (вероятно, наклон можно было регулировать). Все это напоминало бы большой котел, не будь полусфера заполнена густой, слегка дрожащей черной жидкостью, которая по непонятной причине не вытекала на пол.
ebooksa